- Дима… Дружище…
Позже они все вместе сидели за обеденным столом. Ни одного слова о прошлом или будущем. Дима спрашивал про всех ребят, про их жизнь, про их выходки и истории, коих всегда хватало в их компании. Он сидел слушая Влада, глядя на их счастливые лица, улыбался, иногда смеялся с ними после какой нибудь рассказанной забавной истории.
Настя смотрела на друга и замечала все его изменения, а думая о том, что ему пришлось пережить, глотала ком, отводя глаза. Она действительно была счастлива, что смогла его увидеть живым и попросить прощения.
Влад искренне радовался его возвращению, хотя видел, что это уже не тот Дима.
Друг семьи ушёл часа через три, обещав заглядывать к ним почаще.
Как его не просили, в ОМОН он не вернулся. Попросил дать ему кабинетную работу и немного времени.
Едва перешагнувший свои тридцать, Дмитрий Кораблёв стал старше лет на двадцать. Он вернулся домой, он общался с друзьями. Он ходил с ними в клуб на выходных, приходил на вечеринки, где ему всегда были рады. Он гулял один, гулял с Настей и малышкой, встречая их в парке. Со стороны это был Дима, живший здесь чуть больше года назад, но на деле от того Димы мало что осталось. Даже внешне он изменился. Мужественное лицо обрело суровость, между бровями залегла глубокая складка, а шрам на лбу оттенял все изменения. Седина проступала в теперь уже всегда короткой стрижке. Исполосованное и зарубцованное сердце всё так же продолжало биться.
Но душа так и не нашла покоя. Оно порою требовало свободы, хотело вырваться из той бренности, в которую было заключено. Особенно сильно она страдала по ночам. Вскакивала, задыхаясь и несла безвольное тело в ночную тьму. Дима всё чаще выходил и бродил по ночам. Он не рыдал, не пытался как раньше опуститься на дно, чтобы забыться. Он физически не страдал, но его не отпускало, память не спала и воспоминания держали в тонусе.
Находясь в компании друзей, он часто уходил мыслями вдаль и возвращался когда его звали.
- Эй, Димыч, ты что уснул? Как ты думаешь?
- А? А, да… не знаю. Как все, наверное.
Но чаще всего он слышал всё, о чём говорили в компании, хотя и совершенно отсутствовал.
Первое время он проводил в компании друзей беззаботное время. Ему самому казалось, что он сумел освободиться от сжимающих колец. Но чем дольше он находился в городе, чем чаще он ходил в парк, тем труднее становилось. Особенно стены квартиры давили всё больше и больше. В ванной все ещё стоял её шампунь, в запертой комнате так и остались её вещи, но он так ни разу и не зашёл туда за несколько месяцев своего пребывания дома. Он боялся вновь сломаться, хотя казалось дальше некуда. Боль от утраты однажды его сломала, а война его добила. Порой он проводил спокойные дни, но память тут же возвращала всё.
Однажды, посреди ночи, он открыл запертую дверь и вошёл в комнату, в которой были её вещи. Сначала ничего, но стоило ему включить свет, как душа рванула со стоном, скосив тело на колени перед её кроватью. На ней лежали её сложенные вещи. Дима уткнулся в них лицом. Всё это было похоже на пытку. Умом понимал, что надо избавиться от всего, но всё что у него было – было как наркотик. Только этот наркотик не приносил эйфории – Дима находился в состоянии постоянной ломки.
Глава 10
Некоторые деревья уже готовились к осени, скинув несколько листьев и окрасив часть своего одеяния в жёлтую крапинку. Они выделялись среди остальной зелени, не желающей расставаться с летом. Пора отпусков заканчивалась и в отделении милиции практически все работали в обычном режиме. Дима всё реже появлялся на работе. А появившись, не покидал своего кабинета. До него часто не могли дозвониться – он просто не брал трубку.
Однажды он зашёл к своему начальству и положил заявление об уходе.
- Что это? – на Диму смотрели встревоженные глаза.
- Заявление.
- Я вижу. Но зачем? Кораблёв, мы хотели повысить тебя и вообще, ты нужен здесь. Я не подпишу, – и порвал заявление.
Дима молча взял со стола чистый лист, из органайзера выбрал ручку и написал новое заявление.
Начальник скомкал его.
- Послушай, возьми отпуск. Сколько понадобиться, но зачем увольняться? Не время сейчас, понимаешь. Чего ты хочешь?