То есть, даже древние понимали, что честность — это характерный признак храброго человека и, соответственно, бесчестность — подлость — это признак труса, а не воина. Сейчас в среде офицеров стало модно брякать: "Честь имею!" — без какого-либо понимания, что эта старая формула имела смысл: "Храбрость имею!" И слова: "Вы посягнули на мою честь!" — означали: "Вы осмелились засомневаться в моей храбрости, и я вынужден развеять ваши сомнения у барьера!"
Трус — это не воин ни в каком звании — ни в звании рядового, ни в звании генерала. Если данный субъект трус, то в армии он откровенный паразит на шее общества, поскольку армия нужна для боя, а в бою такой субъект не будет ни рядовым, ни генералом.
Эту несложную истину начала объяснять ещё русская армия царю-батюшке, потом Красная и Советская армии объясняли и доказали это советскому народу, теперь нам это же самое пытается объяснить Армия России. А до нас эти объяснения как-то всё не доходят…
Глава 1. О потерях Иудино семя
Я полагаю, что наши потери в Великой Отечественной войне были чрезмерно велики, посему начал дискуссию в газете «Дуэль», чтобы найти причины, вызвавшие их. Но возникла проблема иного рода — эти наши потери всемерно раздувают профессиональные историки. Они завышают их число не с целью привлечь внимание общества к поиску и устранению вызвавших эти потери причин, а фактически по заданию врагов России с целью оплевать нашу Родину — СССР, с целью оплевать самый героический период её истории. Поэтому я сначала хотел бы обсудить то, что они делают, а заодно и то, кто они такие.
Ещё в 1999 году получил 5 огромных по объему писем по истории Великой Отечественной войны от “полковника в отставке, участника ВОВ” В. Громова[1] с предложением “вступления с Вами в дуэльное противоборство с соблюдением положенных в таких случаях джентльменских правил — аргументированно, без грубости и хамства”.
Желание понятно, но должен сказать, что джентльменские правила запрещают вступать в поединок с обесчестившим себя “джентльменом”. Правда, в этом смысле я их не придерживаюсь — могу дуэлировать с кем попало, лишь бы польза от этого была нашему Делу. Но в данном случае я этой пользы не вижу.
Во-первых, Вы, полковник, “Дуэль” не читали и поэтому не знаете, что все Ваши “неопровержимые” факты у нас давно рассмотрены вдоль и поперек. Я просто боюсь снова рассматривать бредовую хрущевско-жуковскую галиматью о том, что поражения Красной Армии в начале войны объясняются тем, что Сталин, дескать, не поднял войска по тревоге.
Во-вторых. На первое положение можно было бы махнуть рукой, поскольку Вы ведь, хотя и нерегулярный, но тоже читатель, кроме этого, повторение — мать учения, глядишь, и постоянные читатели не без интереса прочли бы еще раз поединок о той войне. Но поединок мы проводим не для того, чтобы развлечься или выяснить, кто победитель в поединке, а для того, чтобы выяснить истину. И вот тут проблема — Вас-то, полковник, истина не интересует ни в малейшей мере. Вам нужно другое, поскольку Вы себя отрекомендовали следующим образом: “Сам я, используя коммуно-большевистский сленг, типичный “перевертыш”. Пришел к этому “позорному” состоянию не сразу, но осознанно — на протяжении ряда лет не ленился (в отличие от большинства моих идейных оппонентов) и внимательно изучал все новые документы (большинство из которых при сталинском правлении были надежно упрятаны в спецхран) нашей многострадальной истории.
Руководствовался при этом определением Бальзака о том, “что только непогрешимые болваны не меняют своих взглядов”.
Поэтому мое расставание с этой реакционной по своей сути коммунистической утопией произошло без слез сожаления, ибо: коммунизм, стремящийся уравнять всех людей, по природе своей не одинаковых, уничтожить частную собственность (базу самостоятельности каждого человека), основу его независимости — аморален, как аморальны и средства его (коммунизма) достижения…
…Итак, мы представились. Вы придерживаетесь коммунистической ориентации (“Все же я коммунист”), я — демократической”.
Не уверен, что Бальзака правильно перевели на русский язык, но если он действительно так сказал, то данное его утверждение является его взглядом, от которого он не собирался отказываться, следовательно, по его же определению, сам Бальзак — “непогрешимый болван”.
Ведь что такое взгляд? Это представление о том, что является истинным. Наши знания все время увеличиваются, и истинность многих вещей уточняется. Естественно меняется и представление о том, что есть истина, отсюда меняются и взгляды. Дело естественное. Тем не менее, в мире полно вещей, которым никакое приращение знаний новых истин не добавляет, и поменять взгляды на эти вещи может только дурак. Бальзак брякнул, что только непогрешимый болван не меняет своих взглядов и что же теперь, скажем, мне делать, чтобы понравиться любителям “Великого” Бальзака, — утверждать, что солнце восходит на западе?