Олсен мягко повернул её лицо к себе, придержал ладонями волосы:
– Лина, послушайте. Не ищите себя там, где вас нет, прошу вас!
Она смотрела в настойчивые глаза, чувствовала горячие пальцы на висках. Дожидаясь ответа, Ян вглядывался в неё, потом опустил веки:
– Пообещайте одну вещь.
– Попробую, – Лина снова повернулась к морю.
– Если вам понадобиться друг, вы обратитесь ко мне. Обещаете?
Вглядываясь в чёрную пропасть под ногами, Лина молчала. Волна била в борт, долетала на палубу веером брызг. Вода и ветер слились в рёв, глушили и уносили слова вдоль сорока метрового корпуса.
– Обещаете? – крикнул Олсен.
– Да, конечно, – она рассеянно кивнула. – Когда мы повернём в порт?
– Мы уже движемся к нему, – Ян опустил голову, взглянул на часы. – Через полчаса появятся огни марины. Октябрь – сезон ураганов, в открытых водах становиться опасно, – пробормотал он, повернув лицо навстречу яростным порывам.
– Я побуду здесь немного? Подышу. Пожалуйста, Ян, возвращайтесь к гостям.
– Хорошо, я пришлю стюарда. Он позаботиться, чтобы вам не мешали.
Лина не заметила, когда Олсен ушёл. Она едва чувствовала тело, словно выходила из наркоза. Под ногами вздрагивала и раскачивалась палуба. Воздух отчётливо напоминал о приближении первых заморозков.
Как переменчива погода в Нью-Йорке...
Она натянула плед повыше и обняла плечи. Первая звезда ярко зажглась в небе, заявила права на тёмное пространство сверху и снизу.
Лина опустила голову, вспоминая, что сегодня день рождения.
Глава 15
Первый снег пустился во второй половине дня. Северо-западный ветер усилился. Редкие прохожие плотнее кутались в куртки, втягивали головы в воротники и намотанные шарфы.
Ряды электронных часов одновременно мигнули, показав окончание торгового дня. Лина стянула кепку продавца, взяла резиновые перчатки.
– Пойдёшь с нами в ресторан? Мы собираемся в Китайский квартал, – Морин Томпсон отпустила последнюю покупательницу и обернулась. Веснушчатое лицо под огненной чёлкой расплылось в улыбке.
– Не могу, – Лина оттёрла плечом влажный лоб.
– Да, брось, ты никогда не можешь! Что мешает? Впереди уикэнд!
– Я работаю. Бахман разрешил дополнительные часы. К тому же в понедельник сложный тест. Буду готовиться.
– Ну-у, зря! Мы оттуда сразу на концерт. У Гэрри появился лишний билет. Неужто не хочешь пойти?
– Нет, Мо. Желаю хорошо повеселиться.
– Гэрри раскиснет, – вздохнула Морин. – Отвалил за билет подружки четыре сотни, а она его продинамила! Собрала шмотки и укатила с каким-то бейсболистом в Ванкувер. Хоть бы за день, а то за три часа до концерта! Гэрри сломлен, отдаёт билет за полцены.
– Четыре сотни?! – ахнула Лина, собирая под прилавком мусор. – Позовите Джейн из сервиса.
– Джейн? Да эта дылда слушает попсу! Рок, видите ли, ей шумный! Гэрри уже предлагал, – заметила Морин и с грохотом закрыла ящики под кассой: – Не хочется, брать кого зря. На тебя последняя надежда!
Протирая губкой ножки стеллажей, Лина вздохнула:
– Спасибо, Морин, но меня это не интересует.
– Святой Патрик! Мир катится в пропасть! Не могу поверить, что уговариваю за полцены оторваться на концерте Strangers!
– ...чей концерт?
– Лин, ты чудная! С Каррантуила плюхнулась? Весь интернет забит рекламой, улицы в афишах! Все только и говорят о концерте Strangers в Медисон арене! Гэрри как угорелый занимал деньги едва выбросили в продажу первые билеты, у тебя просил, помнишь? Нас месяц лихорадит, а ты не знала?!
– Я езжу на метро, – севшим голосом отозвалась Лина.
– Ага, и в своих вечных наушниках ничего не слышишь. Смотри повышение пропустишь!
– У Гэрри есть билет?
– Святой Бренан, говорить с тобой хуже, чем с Бахманом! Толкую двадцать минут! Так ты идёшь?
– Да, Мо, иду.
– Ну и супер! – она собрала со стола пачку банкнот и вышла в подсобку.
Лина вынырнула из-под прилавка, опустилась на стул. Уставилась в пустой полутёмный зал, судорожно соображая, где взять денег. Частый пульс боролся с логикой цифр. Она стиснула пальцами край стола и вскинула голову.
Скоро День Благодарения! Попросит у Бахмана оплату вперёд!
Выйдя из метро в ледяной вечер, Лина с Морин двинулись вверх по Мотт-стрит. Разноцветные китайские вывески хрупкие и мелкие, сваленные в кучу дома, словно разно-парные цветные носки, прилепились друг к другу от холода.