— Не надо заигрывать непонимание. Я знаю всё. Мне лично Арман всё рассказал.
Нет не может быть. Он не мог. Человек, который не хотел, чтобы даже птицы услышали о нашем секрете, взял и всё рассказал чужой женщине? Или может она не такая и чужая? Может он её любит настолько, что был готов открыть перед ней свою душу? От таких мыслей сердце мое сжималось от невыносимой боли, казалось, в него впился острый нож, терзая и разрывая его на части. Я пыталась сохранить видимое спокойствие, но прерывистое дыхание слишком ясно давал понять, что я уязвима.
— Что вам нужно? — Я сдалась. Пытаться твердить, что это всё ложь, не имеет смысла. Она знает.
— Вот это уже другой разговор. — Она даже не пыталась скрыть свою ехидную, мерзкую улыбку. — Вы сейчас выйдете и всем объявите, что не любите своего мужа и хотите уйти от него или я вынуждена буду рассказать, что Тигран не его сын.
Я хотела возразить ей, но случайный или небрежный слушатель нашего разговора не дал мне даже открыть рот.
— Что? — Свекровь ворвалась в кабинет как ураган. — Что она сказала? Это правда? Ответь мне. — Она кричала так громко, что через несколько секунд в коридоре собрались толпа любопытных людей, в том числе и моя семья. Они вошли в кабинет, забыв закрыть дверь.
— Что происходит? Почему ты кричишь. — К свекрови обратился свёкор.
— Получилось даже лучше, чем я могла придумать. — Вмешалась Надежда. — Я пользуясь случаем, расскажу что к чему. И так...
И эта женщина, не колеблясь ни секунды, начала меня унижать, сравнила с землёй, выставила напоказ всему свету мой позор. Выставила меня, как дешёвую шлюху. Я боялась поднимать голову, боялась встретить осуждающие взгляды родственников, молча глотала все обиды и злость. Злость, на то, что не могла дать ей ответ. Обида, на то что, рядом нет того, кто мог бы меня защищать.
Наконец она замолчала. Как будто все вокруг меня затихло или я оглохла. Никто не спешил прервать молчание. Я набралась смелости и подняла голову, наткнулась взглядом на человека, которого меньше всего хотела увидеть. Меньше всего хотела бы, чтобы он услышал этот разговор. В дверях кабинета, стоял Роман. Он смотрел на меня взглядом полной гнева, смешанного с жалостью. Я в этот момент молила ему лишь об одном, чтобы он промолчал, как все остальные. Он незаметно кивнул. Понял по моим глазам. Перевела взгляд на маму, ища поддержку, но она ничего не сказав, вышла. Её примеру последовали мой отец и брат. Лучше бы говорили что-то, оскорбили, обвинили, ударили в конце концов. Их презрение причинило ещё большую боль.
Я осталась одна с родственниками мужа. Свекровь смотрела на меня, как на врага народа.
— Я полагаю, что ты, после всего этого, уйдешь оставишь моего сына в покое. Если он хочет быть с женщиной, которую любит, то так оно и будет. Я не позволю чтобы мой сын жил со шлю... кхм, с непорядочной женщиной и воспитывал чужого ребёнка. — Спокойно выдала она. Свёкор ничего не говорил, только смотрел на меня с жалостью.
— Когда Арман придёт в себя и попросит мне уйти, я уйду. А пока уходить я не собираюсь. — Я сказала своё последнее слово, не позволяя себе возражать, и ушла. Пусть думают, что хотят. Я не оставлю мужа в таком состоянии. Пусть я обижена на него, за то, что рассказал наш секрет малознакомой женщине, всё равно не уйду. Пусть сам прогонит, смотря мне в глаза.
Слава Богу Роман не начал предъявить мне свои претензии. Дал время, чтобы я пришла в себя.
Этим же вечером, Арман пришёл в себя. В тот момент я была рядом с ним. Просила не оставлять нас с сыном. Говорила, что нуждаюсь в его поддержке, и как будто он меня услышал. Он открыл глаза и посмотрел на меня. Улыбнулся уголком губ, потом снова закрыл глаза. А утром, когда проснулся мы все стояли рядом с нам. Он посмотрел на всех и спросил, то что разбило мое сердце на мелкие осколки.
— Кто вы? — Прозвучал мой «приговор». Он не узнал никого. И это сработало в пользу его родителей.
— Я твоя мама сынок. Не узнаешь? — Он снова посмотрел на мать. Наверное пытался вспомнить, но не получилось. — А он твой отец. — Все. Ей больше некого было ему представить.
На мне был белый халат, наверное поэтому, его не смущало моё присутствие.
По словам Романа, его состояние последствия аварии, а сколько времени может продлиться это, сказать не может. Возможно день, неделя или может месяц. Нужно набраться терпения и ждать. Сдастся я не намерена. Буду ждать столько, сколько понадобится. Свекрови такой расклад не был по душе, поэтому она решила взять инициативу в свои руки. Я вернулась домой но не смогла попасть во внутрь. Она поменяла все замки. Собрала все наши вещи и отдала соседке, чтобы у меня не было шанса вернуться домой. Мне нужно было что-то предпринять, а то с сыном останемся на улице. Решила попросить помощи у родителей. Они все же мои родители, помогут. Но я заблуждалась. Они даже за порог не впустили. А Давид не отвечал на мои звонки. У меня было мало времени. Через полчаса, я должна была забрать Тиграна из садика, а куда мы пойдём, я не знала. Я осталась на улице, с двумя огромными чемоданами в руках. От досады и безысходности, я села на лавочку и заплакала, в голос. Но не полегчало. Слезами делу не поможешь. Я вытерла слезы, глубоко вздохнула и позвонила тому, у кого меньше всего просила бы о помощи в другой ситуации. Он сразу ответил.