Ну, это честно. Она помнила, как в её первый день с ними он бросил подушку на пол и указал на неё.
— Но…
— Ты восхитительна, когда пытаешься быть рабыней, но это не ты.
— Но разве вы не хотели бы…
— Когда меня ждут в позе подчинения на руках и коленях, это заставляет нервничать, — сказал Вэнс.
— Ох, — она нахмурилась. — Но… я не чувствую, что отдаю достаточно.
— Меня устраивает разделение домашней работы. В спальне я ожидаю сабмиссива, — усмехнулся Вэнс. — У тебя, похоже, с этим проблем нет.
Она покраснела, вспоминая утренний секс, который так ему понравился. Галену нравилось просыпаться до рассвета, но они с Вэнсом спали до будильника. И Вэнс определённо взял все в свои руки. На изголовье кровати, вероятно, остались следы её ногтей.
Сидящий позади неё Гален стянул резинку с хвоста и, к её шоку, взял со стола расчёску и начал проводить по ее волосам.
Долгими, плавными движениями. Он даже аккуратно распутывал узелки руками, если натыкался на них.
Застонав, Салли погрузилась в наслаждение.
— Боже, Гален.
Гален едва слышно рассмеялся, его голос был хриплым.
— Я делал это для матери.
— Серьёзно? — спросил Вэнс. — Не могу представить, чтобы твоя мать позволяла кому-либо прикасаться к себе.
— Ей стало хуже после развода. Полностью перешла в арктическую зону.
— А.
По отсутствующему выражению на лице Вэнса Салли догадалась, что ему совсем не нравилась эта женщина. Что означало, как поняла Салли, она должна быть первосортной сукой.
И Гален думал, что он был причиной этого развода, а потом его мать закрылась за стеной холода. Как это повлияло на ребёнка?
Салли нахмурилась. Гален казался игровым компьютером. Чувствительный и отзывчивый, и всегда работающий на высокой скорости. Слишком легко мог сломаться. Она обхватила руками его бедро, удерживая его близко к себе, как будто могла компенсировать всю ту ласку, которую он недополучил в детстве.
— Вы уверены, что не нуждаетесь в большем от меня? — спросила она, желая просто… отдавать.
— Нет, малышка. То, что ты даёшь, гораздо более ценно, чем физический труд. Наш дом стал счастливее с тобой. Полным радости, — рука Галена гладила ее по волосам после расчёски, даря двойную порцию нежности. — Бесёнок, куда бы ты не пошла, воздух практически искрится.
Её глаза затуманились от наплыва слёз. И на секунду — всего на секунду — она представила, как остается с ними. Надолго.
Глава 14
Хорошо быть дома. Гален потянулся, проходя по небольшому коридору, ведущему к домашнему офису. Его плечи и шея ныли, как будто он соревновался с Вэнсом в тяжелой атлетике, а не провёл день за бумажной работой в кабинете. Быть агентом — это не всегда погони на машинах и перестрелки, как он мечтал в детстве. Чем старше он становился, тем был больше благодарен за это, независимо от количества отчётов, которые приходилось составлять.
В офисе посередине стола вальяжно растянулся Глок. Гален подошёл его погладить. Грохочущее мурлыканье слилось с кантри колонок, которое так любил Вэнс. Но хотя бы в этот раз пела женщина.
Вэнс поднял взгляд от стола, заметив Галена.
— Привет.
— Где Салли?
— Только что ушла. Должно быть, проблемы с поиском работы, она выглядела несчастной. Захлопнула ноутбук и отправилась плавать.
Гален поставил портфель на свой стол. Мысль о том, что бесёнок уедет, откликалась у него в груди тревогой. Однако…
— Она что-нибудь найдет, я уверен.
— Верно.
Гален нахмурился резкому ответу. Он чертовски хорошо знал, что Вэнс не хотел, чтобы она уходила.
— Вы поругались?
— Не с ней. Но думаю, поругаюсь с тобой, — голос Вэнса звучал устало. Озадаченно. — Я получил электронное письмо.
— Продолжай.
— Конспиративная квартира, где держали менеджера Ассоциации урожая, прошлой ночью сгорела. Менеджер не выжил, маршалы тоже мертвы.
— Блять.
Гален ударил рукой по столу, приветствуя вспышку боли. Глок послал ему оскорблённый взгляд из-за его поведения и ушёл из комнаты.
— Мать вашу.
Поджог. Какой поганый способ умереть. Холод распространялся у него в животе, пока он думал о следующем логическом шаге. Как скоро Ассоциация Урожая сделает своими целями федералов и их близких?
— Мы должны её отпустить.
Вэнс даже не делал вид, что не понял его слова. На самом деле он выглядел почти смирившимся с этим неоспоримым аргументом.
— Ты думаешь, ей будет лучше без нас? Что насчёт следующего мудака, который решит воспользоваться ею, как грушей для битья?