Пока Гален стучал в дверь, Вэнс осматривал ферму. Сельскохозяйственное оборудование. Амбар сразу за курятником. Цыплята в загоне. Кукурузные поля. Никаких лающих собак. Возможно, Харт решил, что с ними слишком много возни.
Дверь открылась, и в проеме показался коренастый отец Салли. Там, где карие глаза Салли наполнялись нежностью или озорством, глаза Харта выглядели, как замёрзшая грязь на обветренном лице. Фермер встал так, чтобы заблокировать собой дверной проём.
— Чего вам надо?
То ещё приветствие.
— Мы хотим увидеть Салли, — сказал Вэнс, используя свой образ милого парня. — Я вижу, здесь её машина, — добавил он, предупреждая любую ложь о том, что её нет дома.
— Она не говорила, что вы приедете.
Харт сделал шаг назад, когда Гален ступил в его личное пространство.
Опираясь на трость, Гален проскользнул мимо старика и вошёл в коридор.
— Стой, ты…
— Она в своей комнате?
Вэнс снял с себя джинсовую куртку и перекинул ее через плечо. Ничто не сравнится с пистолетом в наплечной кобуре в качестве молчаливой угрозы. Вероятно, не повредило и то, что они с Галеном выглядели побитыми, как после драки в баре.
— Наверху.
Мужчина не стал спорить и отошёл, чтобы ответить на звонок старомодного стационарного телефона.
Когда Вэнс последовал за Галеном вверх по лестнице, он услышал, как старик произнес:
— Она здесь.
Пауза. Возражение.
— Не сработает. К ней приехали приятели.
Пауза.
Возможно, брат? Он доставит неприятности? Вэнс остановился на ступенях, чтобы послушать разговор.
— Привести их? Чёрт возьми, парень, ты спятил? Я не хочу…
Пауза.
— Отлично. В шесть часов. Да, буду.
— Неохотное согласие, — тихо сказал Гален.
Его взгляд был холодным, когда он посмотрел вниз на лестницу. Секунду спустя он продолжил подниматься по ступенькам, используя трость. Часы, проведенные в тесном самолете, очевидно, не пошли на пользу его колену.
Коридор на втором этаже вёл в двух направлениях, но грохочущие звуки исходили из последней комнаты справа.
Когда напарник расправил плечи, Вэнс задумался, понимает ли бесёнок, насколько она небезразлична Галену. Как легко она может навредить ему. Хотя не только Галену. Вэнс покачал головой. Мысль её потерять ранила до костей.
Гален постучал, дверь тут же распахнулась.
— Да, оте… — глаза Салли округлились. — Гален? — её голос перешел в шёпот. — Вэнс?
Но первоначальная вспышка радости превратилась в холодное отстранённое выражение, гораздо более зловещее, чем гнев. Волосы Салли были распущены, никакого макияжа, старая футболка и джинсы. Покрасневшие глаза.
Они заставили её плакать. Вэнс почувствовал резкую боль, словно ему в грудь вонзили нож.
Её рот сжался в выражении «я-упрямее-осла».
— Идите домой, парни. Веселье закончилось.
Она захлопнула дверь прямо перед их носом так быстро, что только трость Галена удержала ту от закрытия. Хорошие рефлексы, партнёр.
И, не раздумывая ни секунды, они с Галеном навалились плечами на дверь.
Бесёнка втолкнуло обратно в очень пустую спальню. Три коробки на кровати, ещё одна на полу. Ни фотографий, ни безделушек. Стены с облупившейся краской. Никакого ковра. Шторы были грязными и изношенными. Комната была такой же приветливой, как и её отец-мудак.
— Проклятье, убирайтесь, — выпалила Салли.
Лёд исчез, и она выглядела злее, чем Глок в день вакцинации.
Гален поднял руки.
— Дашь мне десять минут? После этого можешь выгнать нас, если захочешь.
Десять минут. Она могла так долго не плакать? Салли не была уверена. Но позволить Галену высказаться будет самым быстрым способом избавиться от них. Несомненно, он скажет ей, как опасно взламывать почту Ассоциации Урожая, и будет угрожать арестом, если она не остановится. Она справится. Она ответит, что согласна, и они уйдут. Скрестив руки на груди, Салли огрызнулась:
— Отлично. Приступай.
Гален медлил. Он выглядел уставшим. Несмотря на поддразнивания, она никогда всерьёз не задумывалась о том, что он намного старше, ведь его энергия и страсть делали его похожим на её ровесника, но морщинки у его рта и в уголках глаз стали глубже. Его скула была в синяках и опухла. На челюсти красовалась двухдневная щетина. Он не брился с тех пор, как она уехала?
— Я потерял самообладание, — начал он серьёзно. — Тебе не нужно меня прощать, но я хочу, чтобы ты знала, почему я так отреагировал.
Она открыла рот, чтобы выдать что-то дерзкое в ответ, и остановилась. Гален всегда извинялся, если делал что-то неправильное, и она ценила это. Но он никогда не выглядел таким незащищённым. Всё, что она смогла сделать, это кивнуть.