Резкая жгучая боль опалила внешнюю сторону ее груди.
— Ай!
Перед ней стоял Вэнс, держа в руках прищепку, которую он только что снял.
Плеть обрушилась на ее спину, заставляя ее теснее прижиматься к кресту. Затем исчезла еще одна прищепка, вызвав у нее визг острой боли. Секундой позже снова ударила плеть.
— Дыши, зверушка, — Гален терся о нее щекой, пока говорил. Его голос был таким же тягучим, пропитанный темнотой, как и его глаза.
Склонив голову, она могла смотреть на него и видеть наслаждение, которое он испытывал от порки и ее подчинения. Его наслаждение ею.
Она погрузилась в его удовольствие, раскрываясь перед ним и его темным взглядом, как ночной цветок, и втянула в себя воздух.
— Хорошая девочка.
Когда Гален отошел, она смогла повернуть голову и посмотреть прямо, встретившись с темно-голубым взглядом Вэнса. И увидела в нем такое же удовольствие.
Казалось, под ее ногами задрожал пол. Все в ней стремилось к продолжению, стремилось дать им возможность подтолкнуть ее дальше и выше.
Вэнс кивнул ей в ответ, словно она произнесла свою просьбу вслух. Он слегка пошевелил следующую прищепку, дразня её, и именно в тот момент, когда флоггер опустился на ее спину, Вэнс убрал прищепку. Казалось, ее спина охвачена пламенем, а грудь… ощущения были… были не совсем болью, а, скорее, притупленным жжением, и все это переплеталось, смешиваясь в густой, тягучий, пряный и опьяняющий сироп. Ее охватило чувство, словно она вдыхает веселящий газ в кабинете стоматолога, уносясь сознанием в чудесное, просто прекрасное место.
Домы работали слаженно: флоггер опускался на спину, делая акцент на разные точки. Жар нарастал сзади и спереди. Снова и снова.
Гален принялся за другую сторону, работая флоггером слева, и, будь он проклят, если это не стало еще жестче. К тому времени Вэнс убрал все прищепки.
Ее груди набухли, и каждое вздрагивание необыкновенным образом совпадало с пульсацией в лоне. Удары флоггера возносили её все выше, заставляя хихикать даже сквозь навернувшиеся слезы.
— Она в сабспейсе.
Вэнс ушёл из её поля зрения, и у него была самая милая улыбка.
— Она прелестна, правда? — голос Галена ощущался как бархатная ткань платья, которое сшила для неё мама. — Пришло время для чего-то более жёсткого.
Со вздохом удовольствия она прислонилась лицом к руке, ожидая предстоящей серии более интенсивных ударов.
— Что за черт? — голос Галена звучал настолько взбешенным, что Салли моргнула и повернула голову.
Вот блин. Приятный туман в голове развеялся.
Стоя над сумкой с игрушками, Гален достал самый тяжелый флоггер. Верёвочки были завязаны в симпатичные бантики, а наконечники выглядели как масса взъерошенных кожаных цветов.
Не смеяться, не смеяться. Поднимающееся в ней хихиканье нарастало с такой скоростью, что она задыхалась, пытаясь сдержать его, в ушах зазвенело. Она не смогла… и рассмеялась с такой силой, что пришлось ухватиться за живот. О, Боже, хватит. Ошеломлённое выражение на лице Вэнса снова взорвало её в приступе смеха, пока бока не стали гореть даже сильнее, чем спина. Ее заливистый смех волной отдавался от стен темницы. Ох, мальчики её убьют. Слезы потекли по её лицу, пока она с трудом пыталась вдохнуть.
Тёплые ладони обхватили её грудь.
— У тебя большие проблемы, сладкая, — прошептал Вэнс, играя с грудью, перекатывая то один сосок, то другой, посылая тепло удовольствия прямо к клитору.
Он провёл пальцами по чувствительным участками кожи, где совсем недавно было прищепки, и всё её тело растаяло, как снеговик в солнечный день.
Его глаза проницательно блеснули, когда Вэнс потянул за соски, пока она не застонала сильнее. Салли чувствовала его запах, свежий и яркий, будто весеннее утро в Айове. И когда он поцеловал её, она испытала такое жгучее желание, что, если бы они были наедине, она бы попыталась сорвать с него одежду.
Его язык вторгался, играл, губы были твёрдыми. Его руки обхватили её затылок, наклоняя голову так, чтобы взять её еще глубже, пока её губы не опухли, и всё тело не загудело от жажды.
— Она вся твоя, — сказал он, наконец, и обращался он не к ней. К Галену? О, Боже!
Она почувствовала тепло Галена за секунду до того, как тот прислонился к ней сзади. Даже через плотные джинсы, его эрекция ощущалась твёрдой и толстой. Он прижал одну руку к её груди, используя её, чтобы притянуть ближе к себе. Другой рукой он обхватил её лицо, поворачивая так, чтобы он смог взять её рот в карающем поцелуе. Хотя её груди изнывали и были чувствительными после действий Вэнса и прищепок, но когда Гален ущипнул ее за сосок, она почувствовала лишь чистое желание. Даже её киска ощущалась набухшей, когда она потёрлась попкой об его эрекцию.