Несмотря на сгустившиеся сумерки, Орешек после отцовского рассказа все-таки выскочил бы на минутку-другую похвастаться перед дружками, но тут в дверях появилась мать…
Зато утром, еще задолго до завтрака, Орешек оповестил всех знакомых мальчишек и девчонок о радости, которая распирала ему грудь. Впрочем, многие уже знали о счастливом возвращении еще одного солдата. Народ повалил к Ореховым. Все помнили Федора, молодого механика МТС.
Зинаиду же Гавриловну близко знали почти в каждом доме. Знали, какие заботливые руки у фельдшерицы, как отзывчива она на людское горе, с какой самоотверженностью способна бороться за жизнь человека. И люди шли и шли с поздравлениями целый день.
А назавтра? Назавтра для Федора Максимовича и Орешка начались уже деловые будни. Тут не оговорка: за работу отец с сыном взялись вместе.
Утром, видя, как мать собирается в медпункт, отец сказал:
— Пожалуй, Зина, и я возьмусь за дело. Стыдно в такую горячую пору отдыхать — уборка начинается.
— Не терпится? — усмехнулась Зинаида Гавриловна.
Наверное, ей не очень-то приятно было, что муж впрягается в работу на второй день после многолетней разлуки, но и спорить не хотелось.
— Сознаюсь: стосковался по работе. До болячки в сердце.
— И я, — вмешался Орешек, — я тоже дома не останусь!
— Да, тебя впору на веревочку привязывать, — вздохнула Зинаида Гавриловна.
Прошлые годы, хотя и были они трудными, военными, с мальчишкой дела обстояли легче: он бегал в колхозный детский сад. Но едва Орешку исполнилось шесть лет, он выпросился в школу. И начались для матери по-настоящему беспокойные времена. Не потому, что прибавилось хлопот. Конечно, независимо от того, имелось свободное время или нет, надо было приготовить сыну и завтрак, и обед, и ужин, и постирать, и погладить, и проверить, как он приготовил уроки. Но все это подразумевалось само собой. Главное беспокойство заключалось в другом: после школы сын был теперь предоставлен самому себе.
Разъезжая по поселкам, дежуря у постели больного, мать невольно думала: а все ли ладно дома? Не обморозился ли Орешек, не заблудился ли где-нибудь в буран, не устроил ли дома пожар, когда заправлял керосином лампу? Не легче стало и весной по окончании школьных занятий — Орешек почти не заглядывал домой. Целыми днями пропадал на речке, в поле, в лесу. Мать могла догадаться, где он проводил время, лишь потому, что один день у него все штанишки были измазаны глиной и на рубахе блестела рыбья чешуя, а на другой — все волосы были забиты пылью и сенной трухой. Правда, Орешек и сам не скрывал, чем он занимался. Вечерами за ужином сыпал скороговоркой:
— На сенокосе копны с Тишкой возили. Сначала нас не брали, малы, говорят, не доглядишь, долго ли до греха… А с нами ничего не случилось, только Тишка раз упал под брюхо гнедку… А сегодня на сосну лазили. Там на вершинке орлиное гнездо, только никак не посмотришь, есть ли там орлята. Я хотел заглянуть, а орел как налетит, как вдарит крылом — аж сучья полетели!
Могла ли мать, слушая подобные рассказы, оставаться спокойной! Она наказывала соседке, бабушке Луше, построже смотреть за Орешком, не отпускать далеко от дома. Да что могла сделать с мальчишкой старуха? Действительно, хоть привязывай его!
Отец сразу понял, сколько волнений доставлял Орешек матери.
— Значит, сидеть дома отказываешься? — Федор Максимович потрепал сынишку за вихор, улыбчиво глянул на жену. — Ладно, уж если мы сами непоседы, то не приходится и тебя заставлять домовничать. Только давай договоримся: чтобы мама не терзалась, где ты да что с тобой, возьму тебя в помощники.
— В какие помощники? — потребовал уточнения Орешек.
По ребячьему опыту он уже знал: взрослые приглашают на помощь в разных случаях. Разве интересно, если мать, бывало, скажет: «Орешек, поможешь мне сегодня огород полоть?» И совсем другое дело: «Сынок, помоги, съезди на речку коня напой!»
— Ух ты, дошлый мальчонка! — рассмеялся отец. — Станешь мне в ремонте тракторов и комбайнов помогать. Согласен?..
Еще бы не согласиться! Орешек подпрыгнул.
— Когда? Сегодня помогать?