Или же Кэти Грейт (соседке через дом) ее бестолковую выходку, когда она развесила на деревьях плакаты с моим фото и припиской ее ищет полиция…
Спустя время, даже самые ужасные вещи, чаще всего вспоминаются с улыбкой на лице.
Расплатившись за поездку, выкарабкиваюсь из машины и бреду к дому. Поднимаюсь к себе. Где−то в недрах моей сумочки голосом Стинга начинает петь телефон.
− Fields Of Gold… − надрывается сотовый, пока я отчаянно пытаюсь добыть телефон из внутреннего кармана сумки.
Пока я достаю аппарат, Стинг уже заканчивает куплет.
− Да, − отвечаю я, еще даже не нажав зеленую кнопку. – Алло.
− Алло. – В трубке раздается тихий голос Мэд.
− Ну как ты? – интересуюсь я, присаживаясь за рабочий стол. Беру шариковую ручку и неумышленно начинаю выводить какую-то загогулину.
− Наверное, все хорошо.
− Наверное?
Она шумно вздыхает в трубку.
− Мы с Джорджем поссорились, − драматизирует она.
Вообще-то это и не удивительно, хотя я думала, что ее парень будет более лоялен в этом вопросе и сохранит трезвость ума.
− Почему? – неуверенно спрашиваю я. Тем временем моя изящная загогулина превращается в нечто, прилетевшее из космоса.
− После ресторана мы сразу же поймали такси. Но он уехал один, сославшись на то, что ему нужно подумать. – Мэд начинает шмыгать носом. – А я прекрасно понимаю, что означает слово «подумать». И я… я не знаю, как мне быть. Это все Лени и его придирки.
Сначала мне хочется сказать ей, что она поступила необдуманно и несерьезно. Нельзя просто взять и поставить брата перед фактом «Привет Лени, я выхожу замуж». Но потом решаю, что не стоит влезать со своими советами, в такой щекотливой ситуации.
− Хочешь я приеду? – отзываюсь я, хотя итак уже почти готова сорваться с места и прилететь к ней, чтобы утешить бедняжку.
Некоторое время Мэдисон молчит и мне уже кажется, что нас разъединили.
− Нет. Ненужно. Я побуду одна. Буду слушать Селин Дион и слопаю всю трехсот граммовую упаковку зефира, что подарил мне Джордж. – Подруга громко всхлипывает.
Я улыбаюсь.
− Ок. Если что…
− Если что я позвоню, – договаривает Мэд и отключается.
Бросаю ручку обратно в стаканчик и со злостью мну исчирканный лист бумаги. Сжимаю его так крепко, что чувствую, как в ладонь впиваются ногти. Посылаю клочок в мусорное ведро. Встаю с кресла для того, чтоб наконец стянуть с себя платье.
Кидаю взгляд на кровать.
«Деби», − читаю я свое имя, написанное на белом конверте. Я сразу же узнаю подчерк Камиллы и даже не распечатав письмо, мчусь в комнату к сестре. (Мне итак все ясно). Распахиваю дверь. Подлетаю к комоду и судорожно начинаю выдвигать ящики. Пусто… Пульс громко стучит в висках, а к горлу подкатывает ком.
Я так и знала! Она ушла. Сбежала. Оставила меня. На глаза набегают слезы. Как она могла, так поступить? Я опускаюсь на пол.
Всхлипывая, беру в руки конверт. Он кажется мне таким тяжелым и холодным. Открываю его и достаю оттуда вдвое сложенный лист бумаги. Разворачиваю и глаза быстро пробегают по строчкам.
Моя маленькая Дебби я уезжаю. Я знаю, ты будешь злиться. Но я уверена, что эта злость со временем пройдет и ты зрело оценишь сложившуюся ситуацию. А мне нужно двигаться дальше. Прости. Целую Кэм.
Слезы капают на лист.
Двигаться дальше…
Я всматриваюсь в буквы и пытаюсь найти какой-нибудь подвох… Но, нет. Ничего нет…
− Это шутка, − рычу я, разрывая письмо в клочья.
Это просто розыгрыш. Поганый и злой розыгрыш. Я зажмуриваюсь. Все надомной постоянно шутят, и Кэм решила немного поразвлечься. Сейчас я досчитаю до десяти, и Камилла войдет в комнату. Один, два, три, четыре… Моя любимая Кэм…
− Дочка. − Папа вбегает в комнату. – Что случилось? – Он быстро подходит и присаживается рядом.
− Кэм нас бросила. Она ушла. – Я протягиваю ему остатки письма. – Она ни о ком не подумала. Ей плевать, что со мной будет. Что будет с нами.
− Как?.. Подожди, о чем ты сейчас говоришь? Камилла? – Мне даже не нужно смотреть на папу чтоб понять – он в шоке.
− Она написала, что ей нужно двигаться дальше…− Я убираю пряди, которые прилипли к лицу. − Это все из-за нее. Все эти три года, мама только и делает, что отравляет нам жизнь. Камилла ушла из-за нее.
Лучше бы она ушла!
− Нужно ей позвонить. – Отец привстает и выуживает из заднего кармана джинсов телефон. Набирает номер Камиллы. – Ее номер отключен. Автоответчик, − шепчет он. – Камилла дорогая, где ты? Возьми пожалуйста трубку. Мы очень за тебя волнуемся. – Папины сообщения короткие, но по делу.
− Она не возьмет и может даже не прочитает твое сообщение. Может Кэм вообще выкинула телефон, − бубню я и провожу с силой по волосам.
− Я ее найду. – Папа уверенно шагает к выходу и исчезает за дверью.
Когда она могла уйти? Вчера... Вспоминая как она копалась в своих ящиках, спускаюсь в гостиную.
− Может ее еще можно будет разыскать, − поясняет папа, зашнуровывая впопыхах ботинки. – Я уверен она у одной из своих подруг. Сейчас я приведу ее.
На папе просто лица нет. Боже! Сколько раз в жизни, он повторял, что до безумия боится нас потерять. Сколько раз говорил, что жизни не представляет без нас. И вот пожалуйста, самые худшие его кошмары начинают сбываться.
Я уже целый час хожу из угла в угол ожидая возращения папы. Не находя себе места прочесываю каждый сантиметр дома. Будто это как-то мне поможет. Я не в состояние просто сидеть и ждать…
− Открой пожалуйста, − кричу я, стуча кулаком в дверь. – Лени, открой. – Барабаню, что есть мочи.
Наконец-то замок щелкает и не дожидаясь, когда дверь откроется, залетаю в квартиру.
− Ты в край свихнулась? – Лени отскакивает, а Бадди наоборот подлетает ко мне ликующе мотая хвостом.
− Мне нужно с тобой поговорить. – Уверенность так и прет из меня. – К черту обиды и разногласия…
− Если ты пришла защищать мою чокнутую сестру, то…
− Камилла пропала, − поспешно говорю я, выскребая из сумки разорванные клочки. – Вот. Это ее записка.
Лени не до конца осознавая в чем дело, то и дело смотрит сначала на меня, затем на бумажки.
− Посмотри, пожалуйста, − прошу я, передавая ему в руки все, что у меня осталось от сестры. – Возьми. – Мелкие белые листочки рассыпаются по темно-коричневому паркету.
Моля о помощи, смотрю в его глаза. Разве я многого прошу? Он глубоко вздыхает, молча идет к кухонному столу, берет телефон и набирает чей-то номер.
Слава Богу!
− Да… Это Ву… Пробей пожалуйста Камилла Сторм… Да… Еще проверь пользовалась ли она кредитками… Хорошо… Жду.
Изнеможенная падаю на диван и закрываю лицо руками. В ушах оглушительно бьется пульс, а слезы никак не хотят останавливаться.
− Возьми.
Я поднимаю голову и Лени протягивает мне стакан воды.
− Спасибо. – Делаю глоток, чувствуя, как холодная жидкости постепенно остужает мои внутренности.
Ву отходит в сторону и в помещении повисает абсолютная тишина. Такая, что я спокойно могу услышать стук своего бешено колотящего сердца. Я нервно жду, когда сотовый детектива наконец зазвонит и кто-нибудь из его друзей или напарников скажет: «Мы нашли ее. Она просто решила немного покататься по городу». Но телефон упорно молчит, так же упорно, как и его хозяин. Я понимаю, что нам не о чем говорить, но сейчас мне бы не помешало любое проявление сочувствия.
− Да, − отвечает Лени в трубку. – Хорошо… Когда это было?
Тяжело дыша, я смотрю на Ву. Он уверенно и спокойно говорит по телефону, профессионально выспрашивая подробности.
− Ладно, − заканчивает он. Затем устремляет на меня свой холодный взгляд. – Камилла расплатилась своей кредиткой на автовокзале.
− Автовокзале?
− Взяла один билет Балтимор − Клинчпорт, − продолжает Лени.
− Клинчпорт? − повторяю я словно надрессированная. – Это же у черта на куличиках.
В мозгах быстро прокручиваю, для чего она могла отправиться в Клинчпорт. У нас там ни родственников, ни друзей. А может ее похитили? Нет, навряд ли похитители стали бы собрать ее одежду, косметику и ее любимую коллекцию французских духов. Да и выкуп требовать с нас бесполезно: кроме пьющей матери, людей, которые пытаются вытурить моего отца из его же магазина и кучи долгов, у нас ни черта нет.