Когда Майда объявила перерыв, возбужденная Лили не чувствовала усталости. Сполоснув перчатки и плащ, она повесила их для просушки, после чего отправилась в дом.
Газета лежала на большом столе в кухне. Ощутив, как засосало от страха под ложечкой, Лили быстро пробежала глазами первую страницу. Там ничего не было. А внутри?..
Так и не решившись проверить это, она прошла к телефону, но вдруг остановилась. Почему бы не позвонить Кэсси? Ведь она — профессиональный юрист. К тому же именно Кэсси потребовала, чтобы газета опубликовала опровержение, и теперь вместе с Лили ждала ответа.
Но номер Кэсси Лили почему-то забыла. Сначала Лили попыталась дозвониться к Джону домой, но через три гудка нажала на рычаг, чтобы не успела подключиться Поппи. Потом быстро набрала телефон редакции. После трех длинных гудков огорченная Лили чуть было не оставила свои попытки, как вдруг Джон ответил:
— «Лейк ньюс». Киплинг слушает.
— Привет, — с легким придыханием отозвалась она.
Голос Джона мгновенно потеплел:
— Привет. А я уже заждался, все гадал, когда ты позвонишь.
Я рано уехала. Маме нужна помощь. Выбыл из строя один рабочий. Как раз из цеха.
— Да, я слышал о происшествии.
Лили улыбнулась:
— Не стану спрашивать откуда, — и тут же с опаской добавила: — Но я сегодня еще не видела газет…
— Не переживай. Сегодня тоже ничего нет.
У нее словно камень с души свалился.
— Совсем ничего?
— Совсем ничего.
— Но они так и не извинились.
— Кэсси обязательно добьется этого.
— Как ты думаешь, они уже убрались из моего дома?
— Возможно. Прошлой ночью в Бостоне совершено убийство. Местный активист Республиканской партии найден в своем городском доме в Бэк-Бей с ножом в боку. Любители жареных фактов просто беснуются, обвиняя поочередно то двух его бывших жен, то любовницу, то обманутого партнера по бизнесу, то просто грабителей. Так что у них теперь полно работы. В редакциях сейчас каждый человек на счету.
— Значит, мне можно возвращаться? Я снова для них никто?
— Трудно сказать. А ты так спешишь вернуться?
— Я привыкла жить там. Моя квартира, одежда, фортепиано, машина — все в Бостоне. — Но это действительно было так далеко… Скорее слова, чем необходимые вещи.
В этот момент в кухню вошла Майда. Она посмотрела на дочь неодобрительно, и в этом не было ничего нового. Лили не сомневалась, что мать знает, с кем она разговаривает. Интересно, долго ли она слушала их разговор?
— Лучше я позвоню Кэсси, — сказала Лили и действительно попыталась связаться с ней через Поппи, пока Майда наполняла чайник.
— Мы дали им неделю, — сказала Кэсси, прежде чем Лили успела задать вопрос. — Одну неделю. Потом сделаем следующий шаг.
— Какой?
— Подадим иск по обвинению в клевете.
Но это повлечет за собой судебное разбирательство, которое продлится целую вечность. С самого начала эта идея не нравилась Лили. Но только сегодня, после того как вот уже два дня подряд ее имя полностью исчезло с газетных полос, она подумала, что будет, если так же пройдет и третий день, потом пятый, десятый… Лили надеялась, что о ней попросту забудут. А раз так, может, лучше просто замять дело?
Но с другой стороны, если она будет постоянно привлекать всеобщее внимание и это помешает найти новое место, вернуться ей не удастся. Итак, есть три пути: подать иск, начать новую жизнь под вымышленным именем где-нибудь подальше отсюда или остаться на родине.
Поэтому даже неплохо, если рабочие в саду увидят ее и расскажут всем, что она вернулась. Ведь должна же Лили знать, где ей придется остаться!
Глава 16
Анна Уинслоу по праву считалась главой местной династии текстильщиков. Она уже давно перепоручила ежедневные хлопоты по фабрике своему сыну Арту, но оставила за собой маленький офис возле его кабинета и место в правлении компании. «Уинслоу текстайлз» уже так давно была частью ее жизни, что Анна сроднилась со своим предприятием. Впервые она начала заниматься бизнесом, когда ее муж Фиппс заинтересовался хорошенькими ткачихами, а потом, полюбив работу, так и осталась фактическим руководителем компании. При этом у Анны не было особых амбиций. Она охотно позволяла Фиппсу пользоваться славой прогрессивно мыслящего предпринимателя, хотя решения принимала сама.