Дракон кокетливо опустил глаза вниз, потом вскинул взгляд на менестреля — тот в офигении свалился на пятую точку. Ну, дела…
— Быть или не быть… вот в чем вопрос… тьфу! Горе мне окаянному… — дракон схватился лапами за голову, зажмурился, по морде потекли крупные слезы. Через секунду приоткрыл глаз и посмотрел на парня:
— Веришь?
— Чему?!
— Слезам моим?
— Ну… не особо?
«Съест так съест, двум смертям не бывать, а одной не миновать…» — подумал парень и изумился сам себе — таких глубоких мыслей у него отродяся в голове не водилось!
— Вот и правильно, не верь! Крокодилы говорят наши родственники, где-то там, — махнул неопределенно лапой дракон, — что те слезы, что эти — рожа одна! А она верит! Ве-рит! Понимаешь, стоит мне слезу пустить, она меня обнимать, целовать.
— Эээ…
— Вот именно что — эээ! И главное ж не отодрать ее — страшно поранить. Я ж — во! — дракон развел в стороны лапы и крылья расправил, — а она — во! — свел вместе большой и указательный когти. — Малюсенькая, хрупусенькая — а туда же, я спасу тебя, ты у меня человеком станешь. В общем, полетели. Я тебя на соседней скале оставлю. Подождешь до завтра, хорошо? Да не переживай, не забуду что ты там горе мыкаешь, принесу чего пожрать-то… О, каламбурчик родился! Горе на горе… тьфу, Шекспир, будь он неладен! О чем я… а… А как смогу убедиться что спит крепко — за тобой вернусь. Извини, тут не могу оставить — она любит погулять по окрестностям. Еще увидит…
Утром Элидодрон умылся заботливо приготовленной драконом водицей, от души поплескал в лицо, на плечи, ух, хорошо! Нашел корзинку — не сильно большую, но еды там здоровому мужику на пару раз хватит — попробовал того, этого, запил вином. Мысленно поблагодарил дракона — и впрямь он не так плох, что ли… и развалился на траве, ждать.
Утро прошло, наступил день. Менестрель снова перекусил, подумал и допил вино. Эх, на лютне бы поиграть! Только жаль, в лесу потерял спьяну, еще до того, как дракона повстречал.
Наступил вечер. Еда закончилась. Вина не было. Даже воду, которая для умывания, бедолага выпил. Парень понемногу сатанел. Виданное ли дело — вот так оставаться? А если тварь не вернется?! Медленно умирать от голода и жажды — нет, лучше быть сразу съеденным…
К ночи, когда стемнело, послышалось хлопанье крыльев.
— Явился, не запылился, ну?! — зло встретил его юноша. — Между прочим, я изголодался тут, вот! Что так долго?
— Ну… понимаешь… мы тут с принцессой… вареники…
— Чего-о-о?
— Возилась с варениками целый день туда-сюда, сюда-туда… кормила. И не лень было ей?! Да только представь — я сперва должен был муки принести, масла там, молока — потом дрова, огонь развести — она не умеет, ну это понятно, рученьки белые. Тесто замесить, вот этими лапами! А она хохочет — на муку дует, я, как дурак, отплевываюсь — ничего не вижу, представляю, каков красавец — морда белая, видела бы меня моя Розочка… а она меня прям в морду — целовать… смешная… эээ… ну ладно, вишни она сама рвала — и то хорошо! Правда, все время кричала: лови меняаа я пааадаю! А когда я несся ловить, обнаруживал ее спокойненько сидящей на ветке — сидит себе и хохочет! А я каждый раз покупаюсь.
— Наивный ты, — подытожил парень, уплетая принесенные драконом вареники с вишней и запивая родниковой водицей, тоже драконом принесенной.
— Есть немного, — кивнул дракон. — Ну, а что делать — сорвется неровен час, жалко будет дурочку-то… а еще иной раз посмотрит на меня, особенно как-то — я и размягчаюсь сразу, как в мед проваливаюсь. Тону…
— Уфу… фнаешь фто? Утомили фы… мня, — пробубнел с набитым ртом менестрель, проглотил последний кусок вареника и с сожалением уставился на дно корзинки. — А вкусно было, да. Вот подумал внезапно — может, вам и правда вместе жить?