Решили подождать, когда дождь прекратится, и на следующее утро попробовали сдвинуть немного камень, закрывавший трубу. Сдвинуть удалось всего на несколько дюймов, так что даже самому тонкому человеку нельзя было пролезть в образовавшееся отверстие. Но зато открыли часть крыши возле трубы, — и вот Марии, сопровождавшей Джека, пришла в голову мысль — прорезать шкуры, которыми была покрыта крыша сверх маисовой настилки, чтобы пропустить свежий воздух.
Сказано — сделано. Сильная, ловкая девушка без труда вырезала большой кусок шкуры, расчистила маисовые листья, — и в доме сразу стало и светло, и не душно.
Находчивые молодые люди были со всех сторон осыпаны похвалами. Когда непосредственная опасность пропасть под землей от недостатка воздуха миновала, все облегченно вздохнули и почувствовали себя веселее.
Между тем прошло уже четыре дня. Наконец на пятый день дождь совсем прекратился, — и можно было приступить к необходимым работам для освобождения из этого невольного заточения.
Мария с Джеком снова полезли в трубу, — и на этот раз им удалось настолько сдвинуть камень, что девушка могла уже пролезть в образовавшийся проем. Она вылезла наружу и прошла к тому месту, где был сад, теперь полностью засыпанный, и по куче земли и камней спустилась вниз. Оказалось, перед домом упала не одна скала, как они предполагали, а два ее отдельных куска, закрывшие окна. Дверь тоже была завалена грудой земли, но слоем всего лишь с фут толщины.
Мария крикнула, что можно смело отворять, и через несколько минут дверь распахнулась. В комнату навалилось сравнительно мало земли. Взяв лопаты, колонисты очистили дом от этого мусора и затем прокопали себе широкий проход, по которому все поспешили выйти на свежий воздух.
Владения Эсперансы представляли картину полнейшего опустошения; буквально не было местечка, не тронутого ураганом. Фруктовые деревья были поломаны или выворочены с корнем, крыши домов и сараев сорваны; ограда разрушена. Однако стены церкви, домов и хлевов уцелели. Животные также были целы, за исключением одного теленка, придавленного крышей; остальная скотина только страшно отощала, заложенного корма хватило не более чем на два дня. Стога покосились, но были целы, и бедным животным немедленно навалили корма. Уцелели и хлебные запасы, сложенные в амбаре. Наконец, что было очень важно, благодаря предохранительной крышке колодец не завалило землей, и теперь, сняв крышку, можно было пользоваться свежей водой.
Зато какая печальная картина предстала внутри дома Дугласов, так уютно и кокетливо убранного было неутомимой миссис Дуглас! Все занавески, ковры, подушки были попорчены или уничтожены; мебель испачкана, поломана, стекла выбиты. Хорошо еще, что уцелела маленькая комнатка, которую мистер Дуглас называл своим кабинетом: в ней находились подзорные трубы, письменные принадлежности, разные приборы для научных опытов.
Внимательно осмотрев все повреждения, причиненные ураганом, наши друзья энергично принялись за ремонт и наведение порядка. Прежде всего с помощью деревянных рычагов отодвинули от окон упавшие скалы. Затем исправили три маленьких домика и амбар, а под крышу большого дома подвели прочные подпоры.
В это время возвратился из своей поездки мистер Керризерс. Его сопровождали Педро, Зара и два молодых индейца, пожелавших принять христианство. Он был доволен своим путешествием: ему удалось приобрести уважение индейцев, он научил их варить и жарить мясо, сеять кукурузу, семена которой дал им, и улучшить свои жилища.
Касик и его жена были рады успехам своего сына, который учился читать и писать по-английски и испански и чувствовал себя очень хорошо; его решили еще на некоторое время оставить в Эсперансе, чтобы Альберт мог усвоить Закон Божий.
Гости были сильно поражены опустошением, произведенным ураганом в Эсперансе, хотя и ожидали видеть немало следов бури. Они помогли привести сад и поля в порядок.
Камни и землю, вывезенную за ограду, использовали для сооружения вала, которым со временем предполагалось окружить всю колонию. Затем решили оставить прежний дом в виде тайного убежища, тем более, что пещера, служившая кладовой, была разрушена бурей. Новый же дом начали строить фасадом на юг.
Опасаться повторных обвалов было мало причин, так как, по наблюдениям, все, что могло обвалиться, уже обвалилось, а дальше за домом возвышалась уже сплошная каменная гора.
Новый дом построили за короткое время. Заднюю комнатку с помощью толстой, окованной железом двери с крепкими засовами, соединили с подземельем — бывшим домом. Дверь эту искусно задрапировали мехами. Внутри старого дома ничего не изменили, только трубу заделали, зато расширили отверстие в крыше и приставили лестницу. С крыши уже нетрудно было сойти по насыпи в лес. Отверстие закрыли плоским камнем, а по всей насыпи посадили быстро растущие ползучие растения, так что спустя несколько месяцев никто посторонний не мог догадаться, что под этим зеленеющим скатом скрывается обширное жилище.
Сюда перенесли все запасы, а также порох, — и супруги Мертон теперь уже спали спокойно, зная, что в случае опасности у них есть надежное убежище.
Провизию быстро накопили к зиме, а до первого снега приехал Павел вместе с молодой индианкой, которая также пожелала стать христианкой. Ара, так звали ее, принадлежала по рождению к племенам севера, которые, часто видясь с белыми, вообще более цивилизованы, нежели их южные собратья, которые относятся к ним с презрением, как к низшей расе. Ара семилетней девочкой попала в плен к племени, где касиком был Павел, но отлично помнила свое происхождение и гордо выделяла себя в приютившем ее племени: «Южные индейцы, —смело говорила она в лицо касику, — похожи на кровожадную пуму; они охотятся на людей, пьют их кровь и купаются в ней; благородные же воины севера охотятся из-за золота; за золото они покупают скот и богатые наряды для своих жен и дочерей. Они едят жареное мясо с серебряных блюд и пьют из золотых чаш огненную воду».