Люди обступили чародея, но боялись подойти близко, предпочитая глазеть на расстоянии. Их нетрудно было понять: если бы не голос, пуэри и сам бы ни за что не распознал в Спасителе давнего товарища.
— Нам пора, — холодно сказал Энормис и начал рисовать формулу перемещения. — Уходим.
Рэн с Хелией прошли сквозь примолкшую толпу. Вблизи уродство чародея казалось ещё ужаснее, но оно, судя по всему, нисколько его не стесняло. Пуэри почти не интересовало, что случилось с этим человеком. Он задал только один вопрос:
— Ты нашёл эссенцию?
И получил ответ:
— Да.
Пространство выгнулось, открылся провал в Эфир, и народ испуганно подался в стороны. Вскоре пуэри перестал видеть спасённую Илиавию: вокруг их троицы натянулся непроницаемый энергетический пузырь.
За секунду до того, как вакуумное поле начало свой полёт, Эн вдруг улыбнулся и сказал:
— Мы уже близко.
Их выбросило на самом краю обрыва. Огромная чёрная яма разверзлась посреди леса, и ещё на несколько саженей вокруг неё ничего не росло. Рэн видел её впервые, но узнал без труда.
Кратер Квисленд.
Пока Хелия ползала на четвереньках, пытаясь прийти в себя, а пуэри осматривался, Энормис как ни в чём не бывало отошёл в сторонку и развёл костёр. Как только дым поднялся в воздух, из ближайшего подлеска к троице вышла Литесса. Рэн даже обрадовался, увидев Стальную Леди — последние несколько дней выдались настолько насыщенными, что казалось, будто они не виделись месяцы.
Архимагесса, не обращая никакого внимания на охотника и пиратку, молча подошла к Эну и уставилась на него, словно чего-то ожидая. Тот невозмутимо извлекал из пространственного мешка ингредиенты для ужина.
— Ну и ямища! — сказала Хелия, которая, наконец, смогла выпрямиться. — Это что же сюда такое упало?
Вопрос никому конкретно не адресовался, поэтому никто не счёл нужным отвечать. Рэн подошёл к костру и встал рядом с Литессой.
— Зачем мы здесь? — спросил он.
— Здесь последняя эссенция, — Эн шинковал овощи лезвием меча.
— Ты же сказал, что нашёл её?
— Нашёл, но не извлёк.
— И вместо того, чтобы извлечь её, отправился за нами?
— Да, потому что вы мне нужны, — чародей посмотрел на охотника. — У каждого здесь своя роль.
— И какова моя?
Рэн не представлял, чем может помочь там, где нужна высшая магия. Он с радостью остался бы в погибающей Илиавии, лишь бы Энормис не тратил понапрасну время. В прошлый раз они опоздали на каких-то полчаса, и Грогган заполучил эссенцию Тьмы. Разве это было недостаточно поучительно? Зачем подбирать бесполезных попутчиков? Чтобы поужинать с ними?
— Сначала поедим, — чародей будто и не услышал вопроса. — Перед столь ответственным шагом нужно набраться сил.
— Ты не боишься, что Грогган снова нас опередит? — выдавила сквозь зубы Литесса.
Похоже, она была очень зла.
— Нет, не боюсь.
— И почему?
— Потому что он не знает, что и где искать.
— Думаешь, он глупее тебя?
Чародей усмехнулся.
— Думаю ли я? Не имеет значения, что я об этом думаю.
Рэн уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но Энормис повернулся и пресёк дальнейшие пререкания всего двумя фразами:
— Не торопитесь. Всему своё время.
Произнёс он это таким тоном, что стало понятно — вразумительного ответа от него не добиться. В воздухе повисло напряжённое молчание, однако чародей его будто бы не замечал.
Пуэри снова надеялся. На этот раз на то, что Эн не решил сдаться. Но всего несколько минут назад Рэн и сам чуть не сдался. Так можно ли требовать мужества от человека, вынесшего столько потрясений? Нет, это было бы как минимум нелогично.
Пережив гибель своего мира, пуэри думал, что сможет пережить что угодно. Он верил: для сильного духом не существует непреодолимых преград. Но однажды Рэн вдруг осознал, что его уверенность выродилась в робкую надежду. Наивную. Жалкую. Как надежда на последнюю зажатую в руке соломинку.
И куда же делась хвалёная сила духа? Куда ушла непоколебимая вера? Была ли она вообще? Ответ прост до тошноты: нет, не было, потому что нет ничего абсолютного. Все ломаются. Даже самые сильные. И сейчас, глядя на Эна, неспешно размешивающего походную похлёбку, пуэри бесспорно видел человека сильного, но вместе с тем опустошённого, изуродованного. Смирившегося.