Мы стояли на заснеженной вершине, и за спиной слуги Хранителя раскинулся медленно погибающий Нирион.
— Ты ошибся, — сказал человек в сером.
Мир постепенно терял очертания, тонул в багровом мареве, но я не мог отвернуться, не мог даже закрыть глаза. Грогган хотел, чтобы наивный мальчишка видел гибель того, что так яро защищал. Поэтому я смотрел и постепенно терял желание сопротивляться. Было в этом зрелище нечто притягательное, завораживающее. Освобождающее. Я понял: нет мира — нет ответственности. И почувствовал, как с души падает целая гора крохотных камешков.
Но в следующий миг лицо Гроггана стало лицом Лины, а в уши ударил многоголосый крик:
— ОЧНИСЬ!!!
И я очнулся.
Сначала пришло облегчение: «это всего лишь сон». Но уже через секунду боль в правом боку напомнила мне о последних перед потерей сознания секундах. Наверное, при падении я сломал нижнее ребро. Хорошо ещё, что кожа утратила чувствительность…
Я был настолько слаб, что даже голову смог поднять только с третьего раза. Открыв глаза, я увидел лишь мутные силуэты, потребовалось хорошенько проморгаться, чтобы зрение хоть немного прояснилось.
На этот раз я был не на вершине горы, а в хранилище Средоточия. Как и во сне, передо мной стоял Грогган, но наяву он держал в руках хорошо знакомую мне сферу. Белоглазый внимательно изучал артефакт и, судя по всему, пытался пробудить его магию. В центре зала стоял Вернон, вокруг которого медленно вращались шесть эссенций. Меня распяли на магическом кресте, и о том, чтобы пошевелить хоть одной конечностью, не могло быть и речи.
Я тихо закашлялся, и бок тут же прострелила пульсирующая боль.
— Очнулся, — мельком глянув на меня, сказал Грогган. — Не пытайся вырваться. Здесь действует только магия первоэлементов, и тебя держит именно она.
Честно говоря, я даже дёргаться не собирался. Сил едва хватало на дыхание.
На какое-то время белоглазый утратил ко мне интерес. Его внимание полностью заняла сфера. Вернон неотрывно сверлил меня взглядом и молчал. Позади слышалось чьё-то дыхание, но повернуться и посмотреть на четвёртого присутствующего было невыполнимой задачей. Я покорно висел в путах и ждал, надеясь хоть немного восстановить силы.
Монструозный бриллиант неторопливо вращался в центре пирамидального зала и выглядел точно как в прошлый раз. Здесь вообще мало что поменялось: никто не потрудился даже оттереть пятна засохшей крови, оставленные мной, Литессой и Грогганом полгода тому назад. Наверху, в одной из стен, виднелось широкое обзорное окно. Оттуда я в последний раз слышал голос Кира. Который, скорее всего, там и погиб.
Я тоже был готов к смерти. Я видел достаточно, чтобы понимать: нет в ней ничего необычного. Просто в один миг ты жив и можешь мыслить, а в следующий тебя уже нет. Смерти, конечно, можно бояться. Но правда в том, что умирание — самый естественный процесс из всех существующих.
— Значит, так, — деловито отчеканил Грогган и повернулся ко мне. — Сейчас я буду спрашивать, а ты — отвечать. Выбора у тебя никакого нет. Или ты говоришь, или я начинаю тебя калечить. Вздумаешь лгать — калечить буду ещё сильнее. Умереть я тебе не дам. Твой друг уже выложил мне всё, что знал, так что теперь твоя очередь.
— Прости, Эн, — слабый голос пуэри доносился сзади.
Я лишь вяло кашлянул.
— Похоже, у тебя не осталось достаточно преданных друзей, Энормис, — сказал Грогган почти сочувственно. — Чтобы разговорить этого парня, хватило одних угроз. Он выдал мне всё, вплоть до мелочей. Например, что ты искал аномалию, в которой хранилась седьмая эссенция. Но до этого я и сам додумался. А не понял я, зачем ты натравил Литессу на Вернона. Ведь у нас ресурсов всё равно больше. Так не логичнее ли было бросить все силы на поиски? Или ты просто дал женщине шанс отомстить?
Я с трудом разлепил пересохшие губы и прохрипел:
— Так мне показалось правильнее.
Человек в сером посмотрел на меня пристально и пожал плечами.
— Чем дальше, тем больше мне кажется, что ты и не планировал одерживать верх в тобой же затеянной борьбе. Как будто сопротивлялся из одного лишь принципа. Тактика заведомо проигравшего. Но забудем о твоих сумасбродных решениях. Перейдём сразу к главному. Что это такое? — он поднёс сферу к самому моему лицу.
Внутри шара клубился туман. Он тёк вдоль стенок артефакта, и под каким углом в него не заглядывай, центра ни за что не увидишь. Пожалуй, когда-то я и сам не отказался бы узнать, есть там что-нибудь или нет. Но теперь это уже не имело значения.