Глава 9
Выпал снег. Паша гнал машину по слякотной трассе в Челябинск. Вот уже на горизонте показались дымящие трубы еще сохранившихся заводов. Он любил этот город, он здесь родился и жил до тринадцати лет. Почему-то во всей стране Челябинск, с чьей-то легкой руки, считался суровым, но сами его жители так не думают. Может быть, по сравнению с Москвой и Питером, где сконцентрировался весь офисный планктон, щедро сдобренный безумной богемой, здесь люди больше работают и меньше зарабатывают, но от этого они не делались ни более злыми, ни более угрюмыми. Почему-то при слове «Челябинск» представлялось нечто серое, кондовое и даже опасное, и все это было, как, впрочем, в любом российском мегаполисе. Но город был богат и театрами, и университетами, и художественными галереями. Паша часто привозил сюда жену, и они с удовольствием гуляли по пешеходной Кировке, заходили в небольшие магазинчики, сидели в кафешках, но сегодня он ехал по делам, нужно было переговорить с поставщиками, чтобы его маленький бизнес не загнулся окончательно и бесповоротно. Как всегда в большом городе, припарковться было негде, он оставил машину в двух кварталах от нужного ему здания и пошел решать свои проблемы. Переговоры прошли ни шатко, ни валко, общая гнетущая атмосфера в стране действовала и на его многолетних партнеров. Ни о чем, толком не договорившись, а получив только заверения в вечной преданности и дружбе, Паша брел к машине через центральную площадь Революции. Он гордился русской провинцией, которая ни тридцать лет назад, ни позже не пошла на поводу у столиц, и не стала переименовывать свои улицы и площади, названные в честь героев Революции и Гражданской войны. Вот и Ильич стоит на своем месте и указывает путь в светлое будущее. «Кто знает, может, через год-два мы снова вернемся к коммунистической идеологии и начнем строить социализм заново, а памятники уже есть. Да и глупое и неблагодарное это дело – переписывать историю», – думал он. Размышления его прервал резкий визг тормозов. Паша посмотрел на проезжую часть. По дороге со страшной скоростью неслась синяя «Ауди». «Странно, никогда не видел, чтобы из-под колес машины сыпались искры», – удивился он. Словно в замедленной съемке Паша смотрел, как в лоб «Ауди» врезается «шестерка», через лобовое стекло вылетает окровавленный мужик и падает на мостовую, засыпанную мелкими осколками. Все это происходило в оглушительной тишине, и кажется, длилось долго, минут пять, но на самом деле это заняло какие-то доли секунды. Потом кто-то включает звук, толпа зевак с Кировки несется посмотреть на происшествие, женщины визжат. Паша круто разворачивается, и идет в обратном направлении. Ноги сами несут его подальше от аварии, он все ускоряет и ускоряет шаг, идет долго, и вдруг обнаруживает себя во дворе своего детства.