Он сел на лавку, которая стояла тут с незапамятных времен, и закурил. Дома сталинской постройки с большими окнами, рядом огромный, местами разрушающийся Дворец культуры, а вот его школа. В этом дворе они играли в казаки-разбойники, в прятки, а какие хулиганства творились здесь! Однажды они с его дружком Димкой Старостиным изладили бумажную бомбочку, и вместо того, чтобы, как обычно, налить в нее воды, заполнили ее киселем, который давали на обед в школьной столовой. Они хотели бросить ее под ноги какой-нибудь девчонке из их класса, а получилось, что снаряд упал, аккурат, на шикарный воротник из черно- бурой лисы их директрисы. Ох, и попало им потом. А сколько раз их, по доносам бдительных пенсионерок, вылавливали на чердаке, то с сигаретами, то с поджигами, то с самодельными ножами. Паша посмотрел на окна своей бывшей квартиры. Похоже, сейчас там жили небогатые, и уж точно не очень чистоплотные люди. Стекла не мылись, наверное, годами, штор не было, вместо люстры болталась голая лампочка. Паша вздохнул. К подъезду подходил грузный мужик, в растянутом свитере, разодранных кроссовках, с пакетом, из которого торчало несколько бутылок пива. Шапка – петушок, модная в восьмидесятых годах прошлого века, дополняла картину. Паша вспомнил, что у него была когда-то такая же. Присмотревшись к мужику, он похолодел. Это снова был он сам. Мужик прошел мимо него, шаркая ногами, и вскоре замаячил в окне. Тут же на арене появилась высокая тощая тетка с искаженным лицом, по-видимому, она орала на мужа, так, что в окнах дрожали стекла. Паша увидел, как через комнату метнулся силуэт девочки-подростка. Через минуту она уже сидела рядом с ним на скамейке и хлопала себя по карманам курточки «на рыбьем меху». Девчонка достала сигарету, и не найдя зажигалки, сматерилась так, что даже у бывалого мужика, уши, что называется, завернулись в трубочку.
– Ну, ты, мать, даешь! Слов не много, но какие комбинации! – изрек он. Девочка презрительно скривила губы, не глядя на Пашу.
– Огонь есть? – спросила она.
Мужчина хотел сказать, что детям курить нельзя, да и взрослым вредно, но понял, что не в том он районе находится, чтобы изрекать подобные сентенции. Вздохнув, он протянул ей зажигалку, девочка, как-то странно мотнула головой и с трудом попала сигаретой в пламя. Курила она, не затягиваясь, просто набирала в рот дыма и выпускала его. «Воображает, – подумал Павел, – взрослой хочет казаться!» А вслух сказал:
– Правильно, не затягивайся, здоровее будешь.
– Да я вообще не курю, – отозвалась девчонка, – сейчас у меня просто зуб болит.
– Звать – то тебя как? – спросил мужчина.
– В миру Софьей, – отозвалась пацанка.
– А по правде?
– А по правде – Якудза.
– Ничего себе погоняло!
Девочка продолжала смотреть куда-то в пространство, мимо Паши, своими раскосыми зелеными глазами.
– А к стоматологу не пробовала? – спросил он.
– Ты че, дурак? Туда денег миллион надо!
– А с глазами что? – поинтересовался мужчина.
– Что, что… Не вижу, вот что!
– Совсем?
– Так, силуэты.
– Давно?
– Года два. Папахен об стенку замочил. Так теперь живу.
Паша в ужасе замолчал. Как могло случиться, чтобы он, ну или его проекция, или кто он там… избил ребенка, девочку, свою дочь? Но вспомнив ту белую ярость, которая иногда заливала его мозг и застилала глаза, он подумал, что в такие минуты сдерживал себя только громадным усилием воли. А тут воля, видимо, уже была пропита. Софья поднявшись, сказала: «Ладно, бывай. Не сиди тут. Чужих здесь не любят». Она уверенно пошла к ДК, странной кошачьей походкой, как будто ощупывала землю, прежде чем поставить ногу. Паша двинулся за ней, соблюдая дистанцию. Она шла к большой каменной беседке, которую венчала тетка с веслом. Весло уже отвалилось, но мощный торс спортсменки продолжал доминировать над пространством. Паша знал, что в беседке ступеньки спускаются амфитеатром вниз, там всегда собиралась местная шпана. И он знал, что, если подняться на парапет, окружающий монументальное здание дворца, то под защитой гипсовой скульптуры можно безопасно наблюдать за происходящим в беседке, что он и хотел сейчас сделать. Он чувствовал, что Софья ему небезразлична, поэтому залез на парапет и увидел сверху, как девочка подходит к компании парней ее возраста, развалившихся на мраморных ступенях вокруг костерка. С ними тусовалась еще и худющая серая собака. «Ба, да это ж Беня!» – удивился Паша.