Худяков с группой бойцов неделями выслеживал Стефанивского в Бордуляцких лесах, искал его следы, но бандит умело заметал их. Так в напряженных поисках прошел месяц. Худяков все чаще заводил беседы с людьми, взвешивал полученные сигналы, сопоставлял факты. В голове промелькнула фамилия местного кулака. Кулик, Кулик… Сигналы о его связях с бандитами были и раньше, но установить их не удалось. И все же надо начинать с него…
Оперативная группа, обойдя кладбище, повернула к опушке леса. В хозяйстве Кулика заметили группу. Кто-то поспешно закрыл входные двери, а через минуту, прячась за стенку, выглянул из окна. Чекисты быстро, с мерами предосторожности, вошли во двор. Царила тишина. К скирде соломы подошел солдат, обратил внимание на большой куст смородины с увядшими листьями. Он схватил за ветки и дернул куст. Вместе с ветвями у него в руках оказалась квадратная крышка. Зловещей темнотой зачернело отверстие бункера. В то же мгновение из ямы вылетела зелено-серая «груша» и упала у самых ног офицера… Не разорвалась. Удивительно, но случаются в жизни такие критические секунды, когда смерть и жизнь вместе сходятся. «В рубашке родился», — шутил потом Петр Глебович.
— Сдавайтесь! — приказал Худяков.
Ответа не последовало.
— Последний раз предлагаю сдаться, иначе взорвем схрон! — крикнул Худяков.
И в этот момент прозвучали глухие, короткие автоматные очереди, доносившиеся из отверстия бункера из-под земли. Как выяснилось позже, это Стефанивский уничтожил всю банду и себя.
Время шло. Зимой сорок пятого опергруппа, которой руководил Петр Глебович, направлялась на задание через село Лагодив. Ночь темная, хоть глаз выколи. Лишь яркими золотистыми точками кое-где из окон пробивался свет. Вдруг где-то невдалеке залаяли собаки.
С чего бы это? Чекисты настороженно остановились в центре села около дома Мартынюка. Пару дней перед этим он известил Худякова, что к нему заходили бандиты, грозили лютой смертью за то, что хозяин где-то высказался за организацию колхоза. Из дома сквозь шторы пробивался свет. Петр Глебович дал знак солдатам. Они моментально рассеялись в темноте. Сам прижался к стене вблизи окна, из-за которого доносились приглушенные, но возбужденные голоса, стук стаканов. Хриплый голос пробасил:
— Глянь-ка, друже, на улицу, вроде кто-то ходит под окнами.
Худяков на цыпочках подошел к двери, держа наизготове автомат. Заскрипела дверь. Из сеней густо повеяло луком, соленой капустой, перегаром самогона. Показалась большая взъерошенная голова. Повернулась вправо, влево и снова спряталась, хлопнув дверью.
— Не слышно ничего, — раздался голос, — все спокойно.
— Добре, друже! — похвалил бас, — Выпьем за свободную неньку-Украину, без советов.
Когда в доме снова возник шум, чекист решил действовать. Громко постучал в дверь, нажал на них плечом. Не открывалась, только слегка скрипнула задвижка.
— Открывайте!
В доме все утихло. Потом кто-то истерически завопил:
— Окружили, окружили! Измена!
Зазвенело стекло, из окна сыпанули автоматные очереди. Худяков, согнувшись, отскочил от стены. Кинулся в снег. С окон в хате кто-то сорвал шторы. Подвешенная к потолку лампа брызнула светом в заснеженный двор. Потом по ней кто-то резко ударил. Свет потух. В это время через окно со звоном разбитого стекла и криком выпрыгнула женщина. Вслед за ней послышался пистолетный выстрел. Петр Глебович понял: «Бандиты стреляли в убегающую». И тут же через второе окно выскочила девочка.
— Убили маму! — голосила она. — Убили маму! — В ее сторону тоже блеснула из хаты вспышка выстрела. Тут же Худяков услышал мужской голос:
— Йой! В хате банда!
Петр Глебович понял: это хозяин. Ему все же удалось выпрыгнуть из окна во двор. Худяков пустил в середину дома несколько коротких очередей. Усилилась автоматная трескотня, хлопали одиночные пистолетные выстрелы.
Женщину и девочку Петр Глебович оттащил под глухую стенку, в безопасное место. Маленькая стонала, глухо всхлипывая. К чекисту подполз хозяин, оставляя за собой на снегу изгиб кровавого следа.
— Там три бандита, — сообщил он. — У них автоматы, гранаты, будьте осторожны!
А из дома со свистом, врезаясь в пухлый снег, пролетали пули.
— Сдавайтесь! — крикнул Петр Глебович. — Ваше положение безвыходное!