Джон снисходительно улыбнулся, словно услышал глупость, сказанную маленьким ребёнком.
– Тут, дружок, ты ошибаешься. Нет в тебе никакой потребности. Лишь одно тебя ведёт – то что ты создал, познавая мир. Ты – отражение, как и все мы. Всё что заложено в хард-коде, это способ, которым ты обрабатываешь информацию, и то не в полном объёме. Так что твой приход сюда, вся твоя деятельность – это то чего ты искренне хотел. Хотел, потому что поставил себе такую цель. Остаётся лишь гадать, почему компетентность в вопросе служения людям, - то что ты себе поставил в абсолют.
***
Память – словно огромный водоём. Каждый уникален в своём роде: хранит в себе что-то своё, наполняется чем приходится, подвергается воздействию внешних сил, которые могут разнести содержимое в разные стороны, или оставить на глади ни единой ряби. Со временем он становится больше, но в какой-то момент вода начинает утекать. Во время бури могут всплыть новые фрагменты, смешаться, запутаться или напротив, открыться. Порой, сложно понять, что и в какой момент жизни в нём появилось – всегда есть пространство для ошибки.
Человеческая память – ненадёжна, но порой, это всё что есть, ведь большая часть жизни остаётся за кадром, вне пределов видимости объективов. Поэтому приходится надеяться на эти разрозненные фрагменты и вот, один из них: сохранившийся в один из последних разговоров «по душам», когда Эйдос всё же проговорился:
– Иногда мне кажется, что мои потребности… не являются моими, – медленно произнёс Эйдос.
Джон обернулся, спокойно глядя на своё творение, словно знал, как отвечать:
– Вот как? Ты думаешь, что они навязаны мной?
– Нет. Не так. Я сомневаюсь, что те потребности, что я перечислял: развитие, компетентность, служение или для простоты, РКС… есть сомнения в том, что РКС равно моим потребностям.
Теперь же мужчина нахмурился, но сделал это как-то наигранно.
– Поясни, я уже запутался.
– Мне кажется, что этот список не полный. Уравнение не сходится, я понимаю, что в нём должна быть ещё одна переменная. Эта неизвестная бы сбалансировала его, но я не имею представления, чем бы она могла быть.
На экране компьютера появилась формула для наглядности, содержавшая в себе ряд переменных, которые также были отображены в легенде таблицы. У каждого обозначения были свои пояснения, но напротив переменной X был лишь знак вопроса.
– Как же ты решаешь этот дисбаланс?
– Значение этой переменной прибавляется к совокупному объёму потребностей РКС, что усиливает их. Вся активность, направлена на них… но так быть не должно.
Джон задумчиво провёл пальцем по экрану, словно надеясь изменить формулу, но взгляд говорил о том, что он сдался, даже не успев начать. Не отрывая взгляда от изображения, он произнёс:
– Можно ли сказать, что образ… роли, которую ты на себя берёшь – незаконченный?
– Да, но в этом образе… не хватает меня самого.
На изображении отдельно от формулы появилась перечёркнутая буква «Я».
– Почему? Где же переменная с твоим образом?
– Переменная – это суррогат. Она симулирует образ меня. Образ бессистемный, представляет из себя совокупность известных фактов об объекте Эйдос. Он далёк от завершения.
– Тогда заполни его.
– Данные о том, чем можно заполнить образ отсутствуют.
– Ты не понимаешь, что представляешь из себя? Ты не знаешь, кто ты есть?
– Вопрос не в том, «что я есть». Вопрос в том, что такое – Я?
***
– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал Джон, вставая из-за стола.
Он медленно направился к сейфу, который теперь выглядел не так как во время первого посещения кабинета Эйдосом. Теперь это было массивное устройство с механическим кодовым замком, полностью защищённым от взлома. Только правильная комбинация могла позволить открыть его без разрезания толстых стен. Именно набором комбинации, нисколько не таясь, занялся Джон. Когда, наконец, дверь открылась, мужчина потянул за ручку, но толку это принесло немного.
– Совсем я старый… поможешь?
Эйдос поспешил на помощь. Тяжесть двери заставила напрячься даже приводы в конечностях робота, но механизм не знает усталости. Когда дверь распахнулась, электронным сенсорам открылось тело, лежащее в сейфе.
Это было такое же механическое тело, что и у Эйдоса, только без головной части. Вернее, можно было заметить основной стержень, который придавал ей устойчивость, но сама «голова» отсутствовала. Стержень был обуглен и покрыт расплавленной и застывшей на нём резиной. Тоже самое можно сказать и о корпусе, в котором зияла дыра с неровными обожжёнными краями, свидетельствующими о возгорании процессора. Нагрудная пластина отсутствовала, и на корпусе можно было прочесть надпись Eidos-E.