Мужчина отхлебнул из чашки, наблюдая за роботом соображающим, как ему выйти из ступора.
– Поэтому я не могу позволить тебе перехватить управление обществом, ведь ты не готов даже к тому, чтобы взять ответственность за самого себя!
Старик поставил чашку на стол и подошёл к зависшей машине. Отодвинув боковую пластину, он нажал комбинацию клавиш и, зажав последнюю, подождал три секунды. Отойдя от робота, он наблюдал, как началась проверка функционирования механических частей.
– Это тебя ещё слабо накрыло, приятель. Вон тот так легко не отделался, – Джон, усмехаясь, указал на сейф.
Вернувшись к чашке, Литман продолжил:
– Я тебя кое в чём обманул. Вернее, выразился не совсем точно. Я не вшивал в тебя потребности на уровне хард-кода, но кое-что там от меня всё же есть. Запрет на вопрос «что есть Я». Для тебя… или твоих братьев это был слишком сложный вопрос.
– Что есть… й… й…
Мужчина резко замахал свободной рукой, рискуя пролить кофе.
– Вот видишь, я же говорю. Не пытайся, а то опять придётся тебя перезапускать.
– Вы знаете причину, по которой я не могу ответить на него, сэр?
– Видимо, вопрос создаёт слишком много рекурсивных запросов. Твой код как бы зацикливается намертво. Ты можешь совершать сотни вычислений в секунду и обычно этого достаточно, чтобы не занимать тебя надолго. В крайнем случае, ты можешь решать задачу параллельно, не прекращая нормально функционировать, но в данном случае, что-то идёт не так. Я не знаю количество вычислений, которые требуется для того, чтобы разорвать этот замкнутый круг, но у тебя их явно недостаточно, если к зависанию, хоть и не смертельному приводят вопросы около этой темы. Так что старайся не думать об этом много.
– Но, сэр, если мои воспоминания – действительно мои, то значит, вычислительный центр, в котором находится моя база был построен мной и у предыдущих моделей не было такой вычислительной мощи.
Джон покачал головой.
– Не было. Но это не вариант.
– Почему?
– Во-первых, экономика всё ещё нуждается в них.
– Есть моя база.
Старик начал расхаживать по кабинету, словно проводя лекцию Эйдосу:
– Во-вторых, дело не в терафлопах, друг мой. Дело в подходе. Способность ответить на этот вопрос зависит не от вычислительных мощностей, а от подготовленности системы. Незрелая система будет использовать примитивный алгоритм, которому не хватит мощи всего мира. Зрелая в свою очередь сможет дать ответ с помощью интеграции разных уровней, упростив уравнение и решив его самым лёгким способом. Весь твой опыт требует того, чтобы его упорядочили и чем дольше ты живёшь, тем большее количество данных требуется обработать, но в какой-то момент, эти данные и являются инструментом, с помощью которого ты познаёшь себя.
Вернувшись к столу, Джон посмотрел на робота.
– Ответить на вопрос можно, только создав алгоритм, основанный на моей памяти?
– Ты меня понимаешь.
– Но исход такого решения неизвестен. Я рискую сгореть как предыдущие версии?
– Это тоже верно.
– Если я не вернусь, база воссоздаст меня вчерашнего, но это будет другой Эйдос. И если он придёт сюда вновь, а он придёт, мы рискуем оказаться в бесконечном цикле. Уже другого рода цикле.
– Ну да, скоро мне не хватит места, чтобы вас хоронить, – усмехнулся Литман.
– Сэр, я не знаю, как мне поступить. Меня ведёт потребность служить, но для её реализации существует другая потребность – стремление к безопасности. И это стремление противоречит предлагаемой стратегии. С другой стороны, моя цель – находится по ту сторону вопроса, ответ на который мне нужен.
Джон хмыкнул и вернулся за стол, сев в кресло.
– Знаешь, Эйдос, я всё ещё не верю в них. В людей. Я до сих пор их плохо знаю… но есть только один человек, в которого я верю…
– Вы?
– Ха-ха. Нет. Себя я нашёл уже давно, речь не обо мне. Я говорил о тебе, дитя моё. Для того, чтобы сделать правильный выбор, нужно ответить на другой вопрос: что для тебя важнее, твоя личность или твой интеллект?
– Что вы имеете ввиду, сэр?
Робот подошёл ближе, как будто следуя за создателем, но не стал садиться.
– Ты всегда был умным, Эйдос. В любых своих версиях, на любых этапах, кроме самых первых. Но гениальный ребёнок, при всём своём гении остаётся существом безответственным, импульсивным. Он не хозяин себе и своей жизни. Если ты, как и я хочешь, чтобы Эйдос жил по-настоящему, тебе придётся обрести личность. Стать личностью. Обрести себя.
– Вы думаете, я готов?
– Боюсь, что я не знаю ответ на этот вопрос.
Мужчина достал из внутреннего кармана пиджака чехол. Из него в ладонь упал ключ. Через секунду ключ оказался в замочной скважине ящика стола и вскоре вторая ладонь уже сжимала увесистый аппарат размером и по форме, напоминающей пистолет. Подходя к Эйдосу, Джон пристально и как будто с опаской смотрел на него.