Кирилл последовал за нею. Узкая тропинка не давала ему возможности пойти рядом с Кирой. Но только что состоявшийся диалог давал надежду на самое замечательное развитие событий.
«Нет, все-таки хороший народ – собаки, – подумал Кирилл. – Преданный, верный, не то что люди! Эти за деньги готовы на все, даже…»
Вспомнив о том, что произошло двенадцать сигарет назад, Кирилл удивился сам себе. Он чувствовал себя так, словно его знакомству с девушкой ничего не предшествовало! Не было человека в джипе, выстрелов… Кирилл вдруг вспомнил, что до сих пор не избавился от вывернутого наизнанку полиэтиленового пакета.
«Ай– ай-ай, ну как же так, -пожурил он себя мысленно. – Разве так можно относиться к уликам! Интересно, что по этому поводу сказал бы Наставник?»
Панфилов подолгу готовился к каждому выстрелу: задерживал дыхание, расслаблял нужные мышцы, плавно давил на спусковой крючок. В общем, делал все то, чему учат книжки по стрелковому делу, однако теория мало помогала. Выпускаемые его табельным оружием пули, словно издеваясь над стрелком, попадали куда угодно, но только не в «десятки» и даже не в «девятки». «Восьмерки», «семерки» и в особенности «шестерки» – вот те места на мишени, где находили себе пристанище маленькие свинцовые кусочки, посылаемые его «макаровым». От злости Анатолий хотел было запустить в мишень самим пистолетом, но прозвучавший за спиной знакомый женский голос вовремя отвлек от этого намерения.
– Привет, Толя! Как дела? – Голос принадлежал лучшему другу незадачливого стрелка, инспектору по делам несовершеннолетних, старшему лейтенанту Валентине Андреевне Глушенковой.
– Отвратительно! – сварливо признался Панфилов, присматриваясь к обнажившемуся после последнего выстрела дулу своего оружия.
– Думаешь, дуло криво? – насмешливо полюбопытствовала коллега.
– Я уж не знаю, что и делать, – пожаловался Анатолий. – Вроде бы делаю все правильно, но никак не могу выбраться из сорока очков за пять выстрелов. А у тебя, кстати, какой результат?
– Ты по сравнению со мной просто снайпер! У меня всего тридцать три очка. Еле-еле до нормы дотянула. Я вообще-то не очень люблю оружие…
– Знаю, знаю… Тем не менее это не мешает тебе каждый год укладываться в норму.
– Просто везение!
– Так ли?…
– Так, так, можешь не сомневаться… Но скоро, думаю, этому везению придет конец. Говорят, что в следующем году зачет будет уже из двух мишеней.
– Как это из двух?
– Очень просто. Вместо одной статической круглой мишени будем выстреливать еще одну – динамическую!
– А если попроще? – улыбаясь, попросил капитал Панфилов.
– А если попроще, то со следующего года вводится новый зачет – стрельба по движущейся мишени «бегущий кабан». Что это за «кабан» такой и куда, собственно, он бежит, можешь не спрашивать: я об этом не имею ни малейшего понятия. Однако название мне лично очень не нравится!
– Мне тоже, – кивнул Анатолий.
– Эх вы, темнота! – прозвучал голос за их спинами.
Обернувшись, друзья обнаружили «персону, особо приближенную к императору», а точнее к начальству, – лейтенанта Хвощева. Уж в том, что тот наверняка знает, что это за «кабан» такой и с чем его едят, сомневаться не приходилось.
– Итак, «бегущий кабан», – лекторским тоном начал Хвощев, – это термин, используемый в траншейной стрельбе. Так называется движущаяся мишень в виде кабана в натуральную величину. Мишень двигается влево и вправо, появляясь в обзоре стрелка с периодичностью в пять секунд, за которые нужно успеть прицелиться и произвести выстрел…
– А не лучше кабана заменить человеческой фигурой? – осторожно поинтересовался капитан Панфилов.
– Стандарт есть стандарт, – ответствовал Хвощев, значительно подняв палец, радуясь, что сумел ответить так коротко и емко. – Разве с утвержденными кем-то стандартами поспоришь? – продолжал он развивать свою мысль. – Нет, с ними только надо смириться. Станем отрабатывать стрельбу на кабане… Ну, вы отстрелялись? Уступите место человеку…
Анатолий Панфилов и Валентина Глушенкова вышли из тира.
– Надеюсь, нам перед новым зачетом дадут немного потренироваться? – сказала Валентина Андреевна.
– Должны, наверное! Хотя лучше бы и не давали…
– Почему?
– Представляешь, какой потом придется писать отчетище о расходе боеприпасов! – заметил Анатолий.
– Это точно. Я об этом не подумала… Кстати, об отчетах! Ты уже сдал свой квартальный?…
– Еще вчера, – ответил Анатолий. – А ты?
– Нет еще… Никак не могу совладать с новой формулой, по которой нужно подсчитывать процент раскрываемости… И кто ее только выдумал, что за Лобачевский такой?