В позднее средневековье в теологии Фомы Аквинского мы обнаруживаем попытку компромисса мистики с реальным взглядом на мир; это проявляется в его понимании прекрасного. И хотя из его теологии трудно вычленить какую-либо систему эстетических категорий, его понимание прекрасного свидетельствует о новых аспектах в объективной концепции эстетических категорий.
«Для красоты, — пишет Аквинский, — требуется троякое. Во-первых, цельность (integritas), или совершенство... Во-вторых, должная пропорция, или созвучие (consonantia). И, наконец, ясность (claritas); вот почему т*>, что имеет блестящий цвет, называется прекрасными.» [67.290].
Фома Аквинский определяет признаки в двояком значении: 1 — цельность, или совершенство, 2 — пропорция, или созвучие (или, точнее, — гармония), 3 — ясность, или яркость (блестящий цвет), и в том проявляется его попытка примирить мистику с реальным знанием, с предметным миром в понимании прекрасного. Ибо цельность, яркость, пропорция есть свойства явлений предметного мира; совершенство, гармония, ясность — божественного, в соответствии с традициями средневековой теологии.
В таком понимании прекрасного проявляется общая теологическая позиция Фомы Аквинского, так как для него и «познание истины двояко: это либо познание через природу, либо познание через благодать» [4.843].
Но, естественно, Аквинский отдает предпочтение благодати, так как «чувственное восприятие не схватывает сущности вещей, но только внешние акциденции... Лишь один интеллект [как проявление благодати, как умозрение. — Е.Я.] схватывает сущность вещей» [4.842].
Но уже то, что Фома Аквинский Признает реальное значение чувственно воспринимаемой красоты предметного мира, было большим сдвигом,'ведущим к разрушению мистического объективизма в эстетике.
Правда, в современном неотомизме, в концепциях Жака Ма-ритена или Этьена Жильсона, была сделана попытка субъективировать его и пойти еще дальше, но исторически то была уже консервативная тенденция [см. 148.14—26].
Так, Маритен, интерпретируя в неотомистском варианте понятие Фомы Аквинского «ясность» как признак земной красоты и как бы полемизируя с ним, пишет: «Слова ясность, разумность и свет вовсе не обязательно указывают на что-то ясное и разумное, а скорее нечто, что хотя и ясно светится само по себе, разумно само по себе, остается часто неясным для нас или из-за материи, в которой эта форма скрыта, или вследствие перехода самой формы в область ctyxa [выделено мной. .-*• ЕЯ.]. Чем более существенно и глубоко это тайное значение, тем более ^>но скрыто от нас» [186.44].
Здесь Маритен еще следует традиционной идее Фомы Аквинского о том, что форма в общетеологическом, онтологическом смысле есть животворящее божественное начало, придающее косной материи (предмету) смысл и красоту.
Но все же для Маритена причина красоты (ясность, свет, разумность) остается «не ясным для нас», т.е. она не детерминирована объективными, материальными процессами, но есть абсолютное проявление «области духа».
«Красота и добро — писал Фома Аквинский, — ...основываются... на форме... — и уточняет: — Красота принадлежит, собственно, к природе формальной причины» [выделено мной. — Е.Я.], т.е. красота земных предметов есть определенная организация, структура, определяемая духовной, божественной красотой, нр она все же имеет причину, какие-то объективные основания.
Маритен же то, что Фома Аквинский относил к сфере мистической объективности, переносит в область субъективного духа, придавая нашему восприятию красоты другое, чем у Фомы, значение. .
Как верно замечает К.М. Долгов, для Маритена прекрасное «не столько вид познания, сколько вид наслаждения в форме мистического экстаза» [56.273].
Ему вторит Этьен Жильсон, утверждающий, что знание прекрасного человек получает через познание божественного в процессе религиозно-интуитивного проникновения в его онтологию (сущность), так как «истинный объект метафизики — это Бог» [186.24].
Проблема эстетической значимости природы в неотомизме вообще Снимается и рассматривается в общетеологическом аспекте бытия материи и формы, а поскольку «сущность материальности сама по себе есть чистая отрицательность» [193.502], постольку природа не обладает никакими эстетическими качествами, так как материя есть лишь количественная характеристика бытия.
Каким же образом красота воздействует на человека с точки зрения неотомизма?