Рассмотрим первое условие. Говоря об онтологии эстетических категорий, следует подчеркнуть то, что здесь имеется в виду: традиционно в философии онтология понимается как учение о бытии, т.е. объективной сущности мира, которая может быть понимаема и материалистически, и идеалистически.
Так, для Гегеля онтология — это учение об абстрактных определениях сущности; для концепции современной фундаментальной онтологии (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Н. Гартман) главное — выявление сущности (онтологии) духа, который, в отличие от объективной реальности, наиболее полно выражает существование и может быть обнаружен в категориях [см., например, 193].
Таким образом, здесь онтологии придается или объективно-идеалистический, или субъективно-идеалистический (экзистенциальный) смысл.
Однако онтология категорий может быть интерпретирована и в диалектико-материалистическом смысле, если под ней понимать такое содержание категорий, в котором в результате общественной практики (этот критерий, койечно, чужд и Гегелю, и фундаментальным онтодогам) отражена сущность объективного материального и социально-духовного бытия. В этом смысле мы и пользуемся этим термином.
Первое условие предполагает также обнаружение формы существования категорий. Это феноменологический аспект.
Феноменологический аспект категорий следует понимать как обнаружение многообразия проявления сущности в формах существования тех или иных эстетических явлений.
Такое понимание принципиально отличается от понимания феномена, например, у Гегеля или Канта и тем более у Гуссерля.
Так, для Гегеля (в «Феноменологии духа») феномен есть проявление только диалектически развивающегося духа (от чувственности к абсолютному знанию), а не многообразие существования объективного мира. У Канта феномены есть проявления непознаваемой «вещи в себе» (нумена), и в них эта «вещь в себе» не отражается адекватно, следовательно, для Канта характерен агностицизм в понимании феномена.
У Гуссерля феноменология есть наука о созерцании сущности, о сознании, которое созерцает сущность через интенцию, т.е. индивидуальное действие. Как видим, у него совершенно снимается объективно-материальное основание феномена и вместе с тем отвергается значение социальной практики для обнаружения через феномены объективной сущности; его феноменология в конечном счете превращается в чистую логику [см. 49].
И, наконец, обнаружение познавательного значения категории в первом условии предполагает гносеологический аспект. Со-гщальное же функционирование содерхсания категорий в многообразных формах есть социальный аспект.
Конечно, категории, и эстетические в том числе, есть формы теоретического отражения объективной диалектики в нашем сознании, они, в строгом смысле, имеют отношение только к гносеологии. Но в самом отражении, понятом диалектико-материа-листически, раскрывается, познается сущность, форма и социальное функционирование отраженного, в частности, отраженного в категориях. Поэтому теоретически возможно обнаружение сущности, объективного его проявления и социальной жизни в отраженном, в данном случае — в эстетических категориях.
Второе условие приводит нас к необходимости выделить группы эстетических категорий, которые находятся в определенной субординации и координации. Здесь целесообразно выделить три группы категорий, которые мы обозначим как отражающие: 1 — объективные состояния, 2 — духовно-практическое освоение мира и 3 — мир субъекта социальной жизни.
В первой группе категорий отражены именно объективные состояния, а не объективные отношения, так как объективность указывает на нечто существующее вне, до или после практики и отражения, в то время как объективность указывает на процесс или деятельность. Это прекрасное, возвышенное, трагическое и комическое.
В общегносеологическом аспекте они являются своеобразным бытием объективной истины, содержание которой «не зависит ни от субъекта, ни от человека, ни от человечества» [91.123].
Духовно-практическое же освоение в эстетическом аспекте во второй группе следует понимать как определенный результат взаимодействия объективного состояния и субъекта социальной жизни, как нечто третье, в котором они своеобразно соединяются и отражаются в категориях эстетического идеала, вкуса и чувства.
Но, в отличие от категории собственно эстетического, в которой отражено взаимодействие объективного состояния, духовно-практического освоения и субъекта социальной жизни, приводящее, как будет сказано далее, к новой объективности, эстетические категории, отражающие духовно-практическое освоение мира, есть некий синтез, сохраняющий через эстетическое особенности явлений, отраженных в категориях первой и третьей группы.