Называйте меня лгуньей и обманщицей.
Называйте меня сукой или дурой, но когда кто-то говорит мне, что моего брата вообще никогда не существовало, это уже слишком.
Все, что у меня от него осталось, это воспоминания, и когда кто-то говорит, что они не настоящие, это оставляет зияющею рану в моей груди, которая болит так сильно, что я едва могу дышать.
Я встаю со своего места и выхожу из аудитории еще до того, как профессор заканчивает говорить.
Я чувствую, что на меня смотрят, это буквально заставляет мой желудок вздрагивать, изжога поднимается в горле с каждым моим шагом.
Мне все равно, если моя учеба пойдет под откос.
Все, чего я хочу, это свернуться калачиком в своей постели и выплакать всю боль. Я не хочу быть рядом с этими людьми и слушать их жалкие сплетни.
Мне не нужно много времени, чтобы вернуться домой, но как только я вхожу в дверь, все становится еще хуже.
Глава двадцать один
— Нам нужно поговорить, — глядя на меня с призрением, говорит Аня.
— Ань, пожалуйста, не сейчас, — вздыхаю я и проталкиваясь мимо нее.
Я иду в свою комнату, надеясь, что она не последует за мной, но, конечно же, мне не везет.
— Послушай, я думаю, тебе лучше найти себе другую квартиру.
Я борюсь со слезами, пытаясь сдержать их. Весь этот день был дерьмовым, а теперь я прихожу домой и слышу вот это.
— Хорошо, я соберу свои вещи, — коротко отвечаю я, надеясь на то, что ей этого достаточно.
Закрываю дверь своей спальни прямо перед ее носом, опускаюсь на кровать, накрыв лицо подушкой.
Слезы катятся и катятся, конца им не видно.
Как у одного человека может быть столько слез?
— Диана! — Кирилл выкрикивает мое имя. Я слышала смех в его голосе. — Выходи, — мое сердце вырывается из груди.
Я никогда не пряталась так долго.
— Ты уже нашел ее? — спрашивает брат.
— Нет… нигде не вижу ее, — его слова заставляют меня улыбнуться.
В конце каждого дня я возвращалась домой со щеками, которые болели от улыбок. Звук ломающихся веток неподалеку подсказывал мне, что мой брат уходит искать в другое место.
Я закусываю нижнюю губу и с затаенным дыханием жду шагов Кирилла. Через несколько минут я нахмуриваю брови и высовываю голову из-за дерева, за которым пряталась последние десять минут.
Как только я это делаю, то замечаю Кирилла, его большие зеленые глаза ослепительно сверкают в лучах летнего солнца.
— Нашел! — кричит он, от чего я надуваю губы.
— Я бы выиграла, если бы ты просто ушел. Я знала, что не должна злиться, ведь они частенько поддавались мне и позволяли выиграть, но в этот раз я была так близка к тому, чтобы сделать это самостоятельно. Если бы только у меня было больше терпения.
Кирилл быстро преодолевает разделявшие нас несколько сотен метров, его руки инстинктивно тянутся ко мне. Он всегда защищал меня, лелеял меня, и я считала бы его еще одним братом, если бы не представляла, как целую его.
— Если это поможет, я понятия не имел, где ты прячешься. Я просто знал, что не могу оставить тебя здесь одну. И вот, я больше не расстраиваюсь из-за проигрыша.
Я облизываю губы и заглядываю в глаза Кирилла.
— Похоже, ты снова проиграла, — дразнящий голос Миши наполняет мои уши, и Кирилл отстраняется, словно зная, что мой брат надерёт ему задницу за то, что он дотронулся до меня.
Такое уже случалось, пару раз они ссорились из-за шуточек, которые, как они всегда говорили, меня не касаются.
— Заткнись, Миш, — недовольно бурчит Кирилл, а я лишь усмехаюсь.
Я уверена, что в тот день, я любила Кирилла Цепова больше чем когда-либо.
Воспоминания о том дне, как и все другие счастливые воспоминания, кажутся какими-то не реальными как будто из другого мира или из другой жизни, которая угасает с каждым днем.
Я склоняюсь с края кровати и достою коробку из-под нее. Положив ее на кровать, я несколько минут готовлюсь, прежде чем открыть крышку.
Я чувствую себя разбитой, Кирилл, забрал последние целые кусочки меня и раздробил своим вчерашним нападением.
Я открываю коробку и смотрю на фотографию, лежащую сверху. Я долго смотрю на нее, чтобы прочувствовать воспоминания о том дне.
На ней Михаил в свой последний день рождения, он улыбается в камеру, он такой беззаботный. Его улыбка заразительна, ярка, и он выглядит счастливым, я бы даже сказала сверхсчастливым.