— Вы слышали меня. Вон отсюда. И когда вы вернетесь на мой предмет, то советую, запостись уважением и знаниями.
Я промаргиваюсь, моя челюсть сжимается от злобы.
Этот ублюдок говорит со мной, как будто я грязь под его ногами?
Какого хрена!
— Ясно, — я закатываю глаза, хватаю свои вещи и выхожу из кабинета, чувствуя на себе каждую пару глаз.
Не стоит с ним связываться, он чертов старый маразматик. Я распахиваю дверь, а затем с шумом захлопываю ее.
Оказавшись в коридоре, я пытаюсь сделать пару успокаивающих вдохов. Что, черт возьми, со мной не так? Я заступился за Ди, даже не подумав о последствиях. Я качаю головой и запускаю пальцы в волосы.
Она — ничто.
Она — все.
Мое сердце громко стучит в ушах.
Я пытаюсь рассуждать сам с собой. Может быть, я не могу простить ее полностью, но я же могу перестать быть гребаным мудаком. Я могу попытаться не усложнять ей жизнь.
Я не могу отрицать, что хочу ее. Когда двери открываются, и студенты начинают выходить, я понимаю, что последние минут десять я просто стоял здесь, внутренне борясь с самим собой.
Поговори с ней.
Черт, ладно. Я поговорю с ней, говорю сам себе.
Я засовываю руки в карманы джинсов и жду. Черт, это хуевая идея. Ведь я только и делаю, что разговариваю. Первой в дверях появляется Машка, в ее глазах усмешка. Она злится, я понимаю это, даже не глядя на нее. Секундой позже выходит Диана, какое-то время я просто смотрю на нее.
Ее светлые локоны, как всегда, слегка завиваются, она одета в обтягивающие джинсы и сапоги до бедра, а блузка кремового цвета подчеркивает ее глаза.
Она опускает взгляд вниз, когда замечает, что я смотрю на нее, но мне все равно.
Бежать от меня не вариант, и я надеюсь, что она, это понимает.
Глава двадцать шесть
— Диан, — я произношу ее имя, оно звучит почти как раньше, потребность и забота сквозят в каждой букве.
— Чего ты хочешь, Кирилл? — она поворачивается ко мне, обдавая огнем своих голубых глаз. — Ты решил, поиздеваться надо мной еще? Что ты можешь сказать такого, чего еще не сказал? — я потрясен гневом и агрессией, которую она излучает.
— Нет. Я просто хочу поговорить. Мне жаль, что так получилось, — ее брови поднимаются от удивления.
— Прости… что, — похоже, она так же ошеломлена моим заявлением, как и я.
— Я просто хочу поговорить… хочу… — слова повисают между нами.
На самом деле я не знаю, что хочу сделать. Я не думал так далеко вперед.
— О чем ты хочешь поговорить? Как лучше всего меня помучить? Как доставить мне побольше неприятностей? Орать на меня? Обвинить меня в своих проблемах?
Ее ответ выводит меня. Если она ищет словесной перепалки, то она в нескольких секундах от того, чтобы ее получить.
— Осторожнее, Ди, я все еще могу раздавить тебя. Не принимай мою доброту за слабость, — произнося эти слова, я знаю, что никогда не смогу довести их до конца.
То, что я узнал о ее жизни, что-то изменило во мне. Все это уменьшило ненависть, которую я испытываю к ней.
Она качает головой, и мне хочется схватить ее и притянуть к своей груди, обнять или уничтожить, я еще не решил.
— Знаешь что, Кирилл? Я пришла к выводу, что тебя уже не спасти. Тот человек, которого я знала раньше, человек, который никогда не отказался бы от меня, не причинил бы мне боль, больше не живет в тебе, и это грустно, очень грустно.
Мои ноздри раздуваются, и я чувствую, как внутри закипает ярость, эмоции которые я не могу контролировать, берут верх.
Она блять знает, что сказать, чтобы вывести меня.
— Я чувствовал, что разговор с тобой — это ошибка. Ты просто гребаная стерва.
Я качаю головой, но, похоже, не могу избавиться от ее дурацких слов.
— Ага, стерва, что-нибудь еще Кирилл? — она подходит ко мне, и у меня возникает мысль схватить ее, чтобы заставить выслушать все, что я хочу сказать. — И все из-за одного парня, который портит мне жизнь.
— Портит тебе жизнь, значит, — я смеюсь, и на этот раз действительно хватаю ее.
Она испуганно вздыхает, когда моя рука обхватывает ее руку, и я с силой прижимаю ее к стене. Затем я прижимаюсь к ней своим телом, чтобы она не смогла от меня убежать. Она выглядит как чертова лань, попавшая в фары машины, которая находится в нескольких секундах от того, чтобы лишится жизни.
Я наклоняюсь к ее лицу, ненавидя то, как она опьяняет, то, как мое тело реагирует на нее. Я ненавижу то, что даже после всего этого времени она все еще имеет власть надо мной.
— Я пришел поговорить, пытался быть милым, тебе сейчас обязательно быть такой сукой… — мой взгляд перемещается к ее тонкой шее.