Мы никогда не говорили о девушках, но это потому, что нам не о чем было говорить.
Моей девушкой всегда была Диана, всегда только она.
Глава пятьдесят
— То, что случилось с Михаилом и твоим отцом это просто ужасно. Мне так жаль, так жаль, — говорит он ей, его голос дрожит от эмоций. — Если я могу что-нибудь сделать для тебя… если тебе что-нибудь понадобится, я всегда рядом.
Диана кивает, снова обхватывая его своими стройными руками. Ужас и чувство вины мгновенно поглощают меня.
Именно так и поступают нормальные люди. Когда погибли ее брат и отец, все что ей было нужно, это утешение, сострадание и кто-то, кто может позаботиться о ней.
Она пыталась обнять меня в первый день, когда увидела, а я оттолкнул ее. Я заставил ее чувствовать себя еще хуже, я пнул ее чувства, когда она была так подавлена, когда она горевала о потере двух самых близких людей, которых она любила больше всего.
— Я держусь. Сейчас, в основном, я учусь справляться с тем, что их больше нет. Папа оставил наследство, которое позволит мне получить высшее образование. Он так хотел, чтобы я поступила в институт, и я знаю, что не могу подвести его, — она улыбается, но ее улыбка наполнена грустью.
— Ну, если тебе понадобится что-то еще, ты знаешь, куда идти. Наша дверь всегда открыта для тебя. Всегда, — он прижимает поцелуй к ее лбу, а я сжимаю в руке бутылку пива.
Я просто конченный мудак.
Мне хочется ударить себя по лицу за то, что так с ней обошелся.
— Спасибо, папа, — она отпускает его и делает шаг назад, оглядываясь по сторонам.
Она плачет?
— Ладно, пора ужинать, — мой отец хлопает в ладоши.
Марк уже на кухне, пробует рыбу, которую я помог запечь.
Отец поворачивается и идет к кухне, бросая на меня предупреждающий взгляд, который говорит: сделаешь что-нибудь глупое, и я надеру тебе задницу. Но он не знает, что во мне не осталось ни капли злобы, в отношении нее.
Я не причиню ей вреда, больше никогда.
Диана стоит на месте некоторое время, а я не могу заставить себя отвести от нее взгляд. Но она все еще она, а я все еще я и нас отделяют сотни преград от того, чтобы быть теми людьми, которыми мы были раньше, и осознание этого причиняет боль, чертовски сильную боль.
— Пойдем, — говорю я, делая глоток пива, а затем киваю в сторону кухни.
— Мне жаль… я не… — начинает она, но я прижимаю палец к губам.
Она смущенно двигается, страх и все эмоции, которые она испытывает, отражаются на ее лице.
— Не сегодня, Ди. Сегодня мы притворимся, что не теряли друг друга ни когда. Что твой уход не оставил ран на моем сердце, и что я не сделал тебе больно в ответ.
Она кивает, и я вижу, как в ее глазах блестят слезы. Она страдает, разбита на части, и я не могу остановить себя от того, чтобы подойти к ней.
Я не могу остановить себя от того, чтобы взять ее за руку и сжать в своей.
Моя реакция на нее не имеет ничего общего с тем как я вел себя раньше, все это связано с тем, что я действительно слаб по отношению к ней.
Она — мой наркотик, она заставляет мою ускорятся, а сердце биться сильнее. Ее рука кажется мне такой маленькой, и я сжимаю ее, даря знакомую ей ухмылку, которая раньше, заставляла ее улыбаться.
Глава пятьдесят один
— Давай просто поедим, хорошо?
— Я не хочу, чтобы ты сердился на меня за то, что я пришла сюда…
Смотрю на нее, подмечая нервный вид, сейчас мне кажется, что ее может стошнить в любую секунду.
— Ну, что ты, я не сержусь на тебя за то, что ты пришла к нам в гости. Тем более тебя пригласили.
Я не готов выслушивать ее оправдания, или как сильно она сожалеет о том, что сказала мне про то, что любит меня или скучает по мне с той ночи.
Наверное, мысленно я просто не готов отпустить боль. Ее большие голубые глаза пронзают меня насквозь, заставляя воздух в моих легких остановиться.
— Мы поговорим обо всем позже, хорошо? — говорю я, мое заявление заставляет ее оживиться. Она кивает еще раз, и ее тело расслабляется, а хмурое выражение лица исчезает.
Мысль о том, как сильно она была напугана только что, как переживала из-за моей реакции на ее присутствие здесь, это как удар прямо под дых.
Этот дом был ее убежищем, а сегодня она боялась даже войти сюда, и все… из-за меня. Я такой мудак.
Я пытаюсь думать о чем-то другом, например, о том, что между нами, похоже, наступило перемирие, по крайней мере, на данный момент.