Колин Гувер
Эта девушка
(Серия "Slammed", книга 3)
Глава 1
Медовый месяц
Если я возьму любое романтическое стихотворение, любую книгу, любую песню и любой фильм, которую когда-либо прочитал, слышал или видел, и извлеку самые захватывающие моменты, как-нибудь сдерживая их, они померкнут в сравнении с этим моментом.
Этот момент несравним.
Она лежит на своей стороне, повернувшись ко мне, ее локоть подогнут под голову, а другой рукой она поглаживает мою спину. Ее волосы раскиданы по подушке, рассыпаясь вокруг ее шеи на плечи. Она смотрит на свои пальцы, которые выписывают круги по моей руке. Я знаю ее уже два года, но никогда не видел такой удовлетворенной. Она уже не несет этот тяжкий груз, которой была ее жизнь за последние два года, и это заметно. Как будто момент, когда мы сказали «да» вчера, и трудности и головные боли, с которыми мы столкнулись лицом к лицу, как личности, перемешались, делая наше прошлое светлее и легче. С этого момента я смогу сделать это для нее. Будут ли еще трудности, я смогу с ними справиться ради нее. Это все, что я хотел сделать для этой девушки, с того момента, как впервые положил на нее глаз.
Она смотрит на меня и улыбается, затем смеется и прячет лицо в подушку.
Я наклоняюсь над ней и целую в шею. – Что такого смешного?
- Она поднимает лицо с подушки – ее щеки ярко-красные. Она трясет головой и смеется. – Мы, - говорит она. – Прошло всего двадцать четыре часа, а я уже сбилась со счету.
Я целую ее в алую шею и смеюсь. – Я устал считать, Лейк. У меня уже были все отсчеты времени, с которыми я справился, за всю мою жизнь. – Я обнимаю ее за талию и пододвигаю к себе. Когда она наклоняется, чтобы поцеловать меня, ее волосы оказываются между нами. Я дотягиваюсь до прикроватного столика и хватаю ее резинку, затем поднимаю ее волосы в хвостик и закрепляю их. – Ну вот, - сказал я, притягивая ее лицо ко мне, - Так лучше.
Она твердо решила, что у нас будут специальные одеяния, но мы ни одним не воспользовались. Ее уродливая блузка все еще валялась на полу, с тех пор как я ее туда бросил прошлой ночью. Хочу сказать, что это были самые лучшие двадцать четыре часа в моей жизни.
Она проходит поцелуями вниз по моему подбородку и прокладывает тропинку губами вверх к моему уху. – Ты голоден? – шепчет она.
- Не еду.
Она откидывается назад и ухмыляется. – Ты знаешь, что у нас есть еще двадцать четыре часа. Если хочешь идти в ногу со мной, тебе нужно восполнить энергию.
Кроме того, мы как-то пропустили ланч сегодня. – Она скатывается с меня, дотягивается до прикроватного столика и берет меню.
- Никаких бургеров, - говорю я.
Она закатывает глаза и смеется. – Ты никогда не свыкнешься с этим. – Она пролистывает меню и показывает пальцем, поднимая его. – Что насчет говядины по-Веллингтонски? Всегда хотела попробовать.
- Звучит хорошо, - говорю я, пододвигаясь к ней поближе. Она поднимает трубку телефона, чтобы позвонить в обслуживание номеров. Все время, пока она говорит по телефону, я целую ее спину вверх и вниз, заставляя ее сдерживать смех, пока она пытается, сохраняя спокойствие, заказывать. Когда она кладет трубку, она проскальзывает ко мне и накидывает на нас покрывало.
- У тебя есть двадцать минут, - шепчет она. – Как думаешь, справишься?
- Мне нужно только десять.
• • •
Говядина по-Веллингтонски не разочаровала. Сейчас единственная проблема, что мы очень объелись и очень устали, чтобы двигаться. Мы включили телевизор впервые с тех пор, как я перенес ее через порог, поэтому, я думаю, можно с уверенностью сказать, что нам нужен двадцатичетырехчасовой перерыв.
Наши ноги переплетены, а ее голова лежит на моей груди. Одной рукой я перебираю ее волосы, а другой ласкаю ее запястье. Каким-то образом такие обыденные вещи, как лежать на диване и смотреть телевизор, стали эйфорическими, когда мы так переплетены.
- Уилл? – Она откидывается на свой локоть и смотрит на меня. – Могу я у тебя кое-что спросить? – Она проводит рукой по моей груди и останавливает ее у сердца.
- Я пробегаю двенадцать кругов по университетской трассе, плюс сто приседаний дважды в день, - говорю я. Она изгибает бровь, когда я показываю ей на свой живот. – Ты разве не про мой пресс спрашивала?
Она смеется и игриво пощипывает меня. – Нет, я не спрашивала про твой пресс. – Она наклоняется и целует мой живот. – Хотя, он хорош.
Я глажу ее щеку и обращаю ее взгляд на меня. – Спроси меня, о чем хочешь, детка.
Она вздыхает, роняет локоть и кладет голову на подушку, смотря в потолок. – Ты когда-нибудь чувствовал себя виноватым? – спрашивает она тихо. – За то, что счастлив?
Я устремляюсь ближе к ней и кладу руку на ее живот. – Лейк. Даже не чувствуй себя виноватой. Это то, что они хотели для тебя.
Она смотрит на меня и заставляет себя улыбнуться.- Я знаю, что они хотели это для меня. Я просто….. Я не знаю. Если бы я могла вернуть назад все, что случилось, я бы сделала это мгновенно, если бы я могла их вернуть. Но если бы я это сделала, я бы не встретила тебя. Поэтому я иногда чувствую себя виноватой, потому что я…
Я прижимаю пальцы к ее губам. – Шшшшш, - говорю я. – Ну думай так, Лейк. Не думай о том, если бы. – Я наклоняюсь и целую ее в лоб. – Но я знаю, что ты имеешь в виду, если это поможет. Хотя размышления об этом приводят к обратному результату. Что есть, то есть.
Она берет своей рукой мою руку и переплетает наши пальцы, затем подносит ко рту и целует тыльную сторону ладони. – Мой отец полюбил бы тебя.
- Моя мама тоже полюбила бы тебя, - говорю я.
Она улыбается.- Еще кое-что о прошлом, а затем я от тебя отстану. – Она смотрит на меня с легкой злой усмешкой. – Я так рада, что эта сучка Вон тебя бросила.
Я смеюсь. – Не сомневаюсь.