Если бы только они подготовились, приняли неизбежное, отложили свои планы, поняли, что в их руках не только их жизнь.
В возрасте девятнадцати лет я законно считался подростком, но я все еще очень чувствую
Все
Девятнадцатилетним.
Неподготовленным
И ошеломленным
Отвечать за целую жизнь семилетнего ребенка
В моей реальности.
Смерть. Единственная неизбежная вещь в жизни.
Я отхожу на шаг от микрофона, чувствуя себя еще более нервным, чем когда начинал. Я полностью все выложил. Всю свою жизнь, сжато выраженную в одноминутном стихотворении.
Когда я спускаюсь со сцены и иду к кабинке, она вытирает слезы с глаз задней стороной руки. Я не уверен, о чем она думает, поэтому иду помедленнее, чтобы дать ей время впитать мои слова.
Когда я проскальзываю в кабинку, она выглядит грустной, поэтому я улыбаюсь ей и пытаюсь снять напряжение. – Я предупреждал тебя, - говорю я, когда дотягиваюсь до напитка. Она не отвечает и я не уверен, что сказать на это. Мне становится некомфортно от мысли, что это не был не самый лучший способ рассказать ей историю моей жизни. Я догадываюсь, что я так же поставил ее в затруднительное положение. Я все таки надеюсь, что она не чувствует того, чтобы сказать мне, как она сожалеет насчет всего. Я больше всего ненавижу жалость.
Как только я начинаю сожалеть о выборе своего представления, она пододвигается и берет мою свободную руку в свои. Она дотрагивается так нежно – как будто она говорит мне, что думает, не произнося ни слова. Я ставлю напиток на стол и поворачиваюсь к ней. Когда я смотрю в ее глаза, я не вижу в них жалости.
Она все еще смотрит на меня с надеждой.
Эта девушка только что была осведомлена обо всем, что я боялся сказать ей о моей жизни. Смерть моих родителей, злость к ним, море ответственности, которую я сейчас несу, факт того, что я единственный, кто остался у Колдера – а она все еще смотрит на меня с надеждой на своем заполненном слезами лице. Я дотягиваюсь до ее лица и вытираю слезинку, затем мягко провожу большим пальцем по мокрому следу на ее щеке. Она кладет руку поверх моей и медленно подносит ее ко рту. Она прижимается губами к центру моей ладони, не отводя от меня взгляда, заставляя мое сердце подпрыгнуть к горлу. Каким-то образом ей удалось передать каждую мысль и эмоцию, которые она ощущает, через это простое прикосновение.
Внезапно мне становится все равно, где мы находимся или кто на нас может быть смотрит. Мне нужно поцеловать ее. Мне нужно.
Я беру ее лицо в руки и наклоняюсь ближе, игнорируя ту часть сознания, которая кричит мне, чтобы я подождал. Она закрывает глаза, приглашая меня. Я мешкаю, но как только чувствую ее дыхание на моих губах, не могу отступить. Я сокращаю расстояние между нами, мягко прижимаясь губами к ее нижней губе. Она мягче, чем кажется. Каким-то образом шум на заднем плане исчезает и все, что я могу слышать, это звук моего сердцебиения, который раздается внутри меня. Я медленно перевожу губы на ее верхнюю губу, но когда чувствую, что ее рот начинает отвечать, я с неохотой отталкиваюсь. Так же сильно, как я хочу поцеловать ее везде, я беспокоюсь, что мы на публике и здесь присутствуют по крайней мере два моих студента. Я решаю оставить лучший поцелуй на попозже, потому что если мы сделаем это сейчас, я знаю, что не захочу останавливаться.
- Терпение, - шепчу я, собирая весь контроль, который у меня есть. Я ласкаю ее щеку большим пальцем и она улыбается мне с пониманием. Все еще держа ее лицо в своих руках, я снова закрываю глаза и прижимаю губы к ее щеке. Она втягивает воздух, когда я ослабляю хватку и провожу руками по ее рукам, пытаясь вспомнить, как дышать. Я не могу оторваться от нее, поэтому прижимаюсь своим лбом к ее и открываю глаза. В этот момент я точно знаю, что она чувствует то же самое, что чувствую я. Я вижу это в ее глазах.
- Ух ты, - выдыхает она.
- Да, - я соглашаюсь. – Ух ты.
Еще несколько секунд мы смотрим друг на друга. Когда ведущий начинает объявлять претендентов на участие во втором раунде, я внезапно возвращаюсь в реальность. Я не могу больше сидеть здесь без возможности заключить ее в свои объятия и зацеловать все ее. Я пытаюсь избежать этого; единственным правильным действием будет просто уйти.
- Пойдем, - шепчу я. Я беру ее руку и мы выходим из кабинки, пробираясь к выходу.
- Ты не хочешь остаться? – спрашивает она, когда мы выходим наружу.
- Лейк, ты только переехала и распаковывалась несколько дней. Тебе нужно поспать.
Как только я произношу это, она зевает. – Поспать здорово.
Когда мы подходим к машине, я открываю ей дверь, но до того, как она сядет внутрь, я обнимаю ее и притягиваю к себе. Это происходит так быстро, что я даже не думаю заблаговременно. Почему она так сегодня на меня влияет? Как будто мой разум вылетает в окно, когда она рядом.
Насколько я знаю, я должен освободить, пока не станет неловко, но я не могу. Она обнимает меня в ответ, затем кладет голову на мою грудь и вздыхает. Так мы стоим несколько минут, никто из нас не говорит и не двигается. Ни одного поцелуя между нами, ни одного касания моей руки по ее коже, ни одно слово не произнесено…это все еще самый интимный момент, который я когда-либо с кем-то делил.
Когда-либо.
Я не хочу отпускать, но когда я поднимаю голову и вижу, как Гевин и Эдди выходят из клуба, я отталкиваюсь и показываю ей, чтобы она садилась в машину. Сейчас не время знакомиться с Эдди.
Когда мы выезжаем с парковочного места, она прислоняет голову к окну и вздыхает.
- Уилл? Спасибо тебе.
Я дотягиваюсь и беру ее руку в свою. Все, что я хочу сделать, это поблагодарить ее, но я не отвечаю.
Сегодня у меня было много надежды, но она более чем оправдала мои ожидания. Она устала и могу сказать, что она почти засыпает. Она закрывает глаза и я еду домой в тишине, давая ей поспать.
Когда я заезжаю на ее подъездную дорожку, я ожидаю, что она проснется, но она не просыпается. Я глушу мотор и пододвигаюсь, чтобы разбудить ее, но умиротворенность в чертах ее лица останавливает меня. Я смотрю, как она спит и пытаюсь проанализировать все, что я чувствую. Как я могу чувствовать заботу о ком-то, кого я знаю всего несколько дней?