– Это поэзия. Самое важное в моей жизни!
Я жду, что Лейк рассмеется. Нет, она смотрит прямо на меня, как будто не поняла, что я сказал. Я уже собираюсь повторить фразу, но не успеваю.
– Поэзия, значит? – с почти восхищенной улыбкой переспрашивает она. – А люди читают свои стихи или чужие?
– Люди выходят на сцену и изливают душу, используя язык слова и тела. Это потрясающе! Здесь ты Дикинсон или Фроста не услышишь.
По-моему, она заинтригована. Поэзия всегда играла в моей жизни огромную роль, поэтому я волновался, сможет ли она понять меня. Кажется, она не только понимает, но и в восторге!
Я объясняю ей правила соревнований. Она задает много вопросов, и я потихоньку успокаиваюсь. Закончив рассказ, я решаю взять нам что-нибудь выпить, пока на сцену не вышла жертва.
– Хочешь чего-нибудь?
– С удовольствием. Шоколадное молоко, пожалуйста.
Я ожидаю, что она сейчас рассмеется собственной шутке, но она молчит.
– Серьезно? Шоколадное молоко?
– Со льдом, – как ни в чем не бывало добавляет она.
– Что ж, ладно. Шоколадное молоко со льдом будет буквально через минуту!
Я выхожу из кабинки, иду в бар за напитками, делаю заказ, а потом оборачиваюсь и, облокотясь на стойку, наблюдаю за ней. Когда мы вместе, у меня появляется такое чувство… чувство, которого мне очень не хватало. Она стала первым человеком за последние два года моей жизни, который внушает мне какое-то подобие надежды на будущее.
Наблюдая за ней, я понимаю, что совершаю огромную ошибку, сравнивая ее реакции с реакциями Воэн. Несправедливо ожидать, что Лейк оттолкнет простота свидания или игра, которую я предложил ей в дороге. Несправедливо предполагать, что Лейк не нравится поэзия, только потому, что Воэн не интересовалась стихами. А еще несправедливо предполагать, что она оттолкнет меня, если узнает, что я опекун Колдера.
Эта девушка ни капли не похожа на Воэн.
Эта девушка вообще не похожа ни на одну из тех, кого я знаю. Эта девушка…
– Симпатичная, – раздается неожиданно голос Гевина.
Он стоит рядом со мной и наблюдает за тем, как я наблюдаю за Лейк.
– Как ее зовут? – спрашивает он и заказывает два коктейля.
– Лейкен, – отвечаю я, – Да, она и правда симпатичная.
– А вы давно встречаетесь? – не отстает Гевин, снова поворачиваясь ко мне.
– Э-э-э… – Я смотрю на часы. – Сорок пять минут!
– Ничего себе! – смеется он. – Судя по тому, как ты на нее смотришь, можно подумать, что гораздо дольше… А где вы познакомились?
Бармен протягивает мне сдачу и чек за напитки. Взглянув на чек, я не могу не рассмеяться. Там и правда написано: «Шоколадное молоко со льдом»! Я аккуратно складываю чек и убираю его в бумажник.
– Вообще-то, это моя новая соседка, – объясняю я Гевину. – Въехала в дом напротив три дня назад.
– Да-а-а, – качает головой он, поглядывая на Лейк. – Тогда, надеюсь, у вас все получится… А то может неловкая ситуация выйти…
– Ты прав, – киваю я. – Но у меня на ее счет хорошее предчувствие.
– Мы с Эдди сидим вон там, – машет рукой на первые ряды Гевин. – Я постараюсь занять ее чем-нибудь, чтобы вы могли спокойно побыть наедине. Если она увидит тебя с девушкой, то сразу же помчится к ней с предложением дружбы до гроба и тому подобной ерундой…
– Спасибо, – смеюсь я, зная, что он совершенно прав, а потом забираю напитки и направляюсь к нашей кабинке, радуясь, что сегодня не придется никого ни с кем знакомить. Кажется, я к этому еще не готов.
Глава 5
Медовый месяц
Лейк резко садится на постели и сердито смотрит на меня:
– Какого черта, Уилл?!! Гевин знал про нас? Знал с самого начала?
– А ты думаешь, только у вас с Эдди были от нас тайны?!
– Эдди знала, что он в курсе? – недоверчиво спрашивает она.
– Думаю, нет. В отличие от некоторых Гевин умеет хранить секреты.
– Поверить не могу! – Прищурившись, она пораженно откидывается на подушку. – И что он сказал, когда я явилась к тебе на урок?
– Ну, я мог бы рассказать тебе все о том дне, но тогда придется пропустить наш первый поцелуй. Тебе разве не хочется послушать, чем закончилось наше свидание?
– Ты же знаешь, что хочется! – улыбается она.
Очертя голову
– А что такое «время жертвы»? – спрашивает она, когда я возвращаюсь за столик с напитками.
– Время жертвы – пробный шар для жюри. Сейчас кто-нибудь выступит вне конкурса, чтобы судьи имели какую-то точку отсчета для выставления баллов.