Она прерывисто вздыхает, опустив взгляд в пол.
— У одного из аттракционов была платформа, высокая, и я сказала ему, что встречу его там. Я сказала ему, что он слишком труслив, чтобы взобраться на нее, что он боится высоты. Но это было не так. Он вскарабкался наверх. И я… я схватилась за веревку, удерживающую платформу, и слегка ослабила ее. Я думала, что это напугает его, заставит потерять равновесие, и я натяну ее обратно. Я была ребенком. Я не подумала.
Ее голос срывается, и она замолкает, делая глубокий, прерывистый вдох.
— Платформа рухнула. Он упал недалеко, но этого было достаточно. При падении он ударился головой о металлические перила. Было так много крови. Я помню, как стояла там, застыв на месте, пока к нам не подбежали работники карнавала. Они сказали мне, что это был ужасный несчастный случай, но я знала. Я знала. Я потянула за веревку.
Она снова поднимает на меня взгляд, теперь ее глаза полны слез.
— Я никогда никому не рассказывала. Я позволила им поверить, что это был несчастный случай. Но я носила это в себе каждый божий день. Я похоронила это так глубоко, убедила себя, что я была испуганной маленькой девочкой, но правда в том, что…Я сыграла свою роль в его смерти. С таким же успехом я могла бы убить его собственными руками.
Ее голос понижается до шепота.
— Итак, вот так, Кайро. Это мой самый темный демон. Это то, что я скрывала от остального мира. Теперь ты счастлив?
Она смотрит на меня, уязвимая и беззащитная, ожидая осуждения или отпущения грехов. Но я молчу, пока нет. Ее слова, ее мрачность – это все, чего я ждал. Я выслушал бесчисленные истории о тьме и отчаянии, как последние признания моих жертв. По какой-то причине люди склонны исповедоваться во всех своих темных грехах перед лицом смерти. Мне всегда нравилось играть священника, но история Дакоты совсем другая.
Я кладу свою руку поверх ее.
— Дакота, - тихо начинаю я, не зная, что сказать дальше. — Это не было преднамеренным поступком, и твоя вина, хотя и реальна, не делает тебя чудовищем. Хотя твоя тьма и напоминает мою, это не одно и то же.
— Нет, это не одно и то же, - качает она головой. — Моя мрачность – результат одного события. Твоя – это то, что всегда было частью тебя, скрывалось под поверхностью. Ты убиваешь, потому что вынужден это делать, потому что это часть твоей натуры, которую ты не можешь отрицать. Но я не такая, как ты.
Мои руки скользят вверх по ее бедрам, и она вздрагивает, ее зрачки расширяются. Мне приходится действовать осторожно, но я не могу отстраниться. Я чувствую тепло ее кожи под кончиками пальцев. У Дакоты перехватывает дыхание. Когда мои руки поднимаются выше, приближаясь к ее киске, я чувствую, что она сдается. Ее тело выдает ее желание, слегка выгибаясь.
— Когда ты пытался меня убить? – спрашивает она.
— Прежде чем позволил себя поймать, - признаюсь я. — Я наблюдал за тобой некоторое время и ждал, и ждал. Я вломился в твой дом, пока ты спала.
Ее лицо бледнеет.
— Ты…ты вломился в мой дом, пока я спала?
— Да, это так. Я стоял там и смотрел, как ты спишь, точно так же, как я делал это с другими своими жертвами. Но с тобой я был очарован каждым твоим вздохом. Я присутствовал на автограф-сессиях твоей книги, прочитал каждое написанное тобой слово. Ты так и не дала четкого ответа, почему решили заниматься тем, чем занимаешься. И я не мог оставить этот вопрос без ответа.
— Значит, ты все это время преследовал меня?
— Это не преследование, Мой Яд. Изучение. Попытка понять, что тобой движет. Меня привлекала твоя мрачность, так же как и тебя – моя. Теперь я знаю, что ты решила изучать убийц, чтобы убедить себя, что ты не одна из нас. Твое прошлое преследует тебя, потому что ты носишь его как бремя. Ты никогда не принимала его всерьез, никогда не позволяла ему стать частью тебя.
— Он мертв из-за меня
— Да. И он никогда больше не сможет тебя побеспокоить.
Было бы легко заставить ее убить кого-нибудь. Я могу вложить ей в руку клинок и заставить ее отнять жизнь, но это уничтожит ее. Она слишком усердно и слишком долго работала, чтобы понять темные стороны других людей и попытаться отличить себя от таких, как я.
— Я провела всю свою жизнь, пытаясь дистанцироваться от тьмы, которая коснулась меня в детстве. Теперь я стою лицом к лицу с самим воплощением тьмы, и я…
Ее голос срывается. И ее это привлекает. Я чувствую это по тому, как ее тело реагирует на мои прикосновения, когда мои руки продолжают исследовать контуры ее тела, прослеживая каждый изгиб.
Я сжимаю ее подбородок пальцами, заставляя ее посмотреть на меня.
— Я не такая, как ты. Я никогда не смогла бы…
Я наклоняюсь, мои губы в дюйме от ее губ.
— Сейчас ты здесь, со мной, - шепчу я, и мое дыхание смешивается с ее дыханием.
И ей пора взглянуть правде в глаза, от которой она слишком долго пыталась убежать, прежде чем я потеряю терпение.
7
ДАКОТА
Признание вырвалось у меня само собой, тайна, за которую я так долго цеплялась, наконец-то раскрылась. Воспоминания ускользают от меня, как обрывки сна. Почему я призналась? Я попалась ему на руку, как мотылек, привлеченный смертоносным пламенем, хотя он и не заставилял меня признаваться.
На краткий, пугающий миг я подумываю о том, чтобы покончить со всем этим. Нож, который он оставил в пределах моей досягаемости, если бы я могла освободить одну руку, сверкает смертельным искушением. Я подумываю о том, чтобы манипулировать им, чтобы он освободил меня, и тогда было бы так легко воспользоваться этим, поменяться ролями и сделать его жертвой. Но то же самое, что мешает ему убить меня, мешает и мне.