Я нахожу бесконечно увлекательной мысль о том, как нас обоих влечет к тени, как мы вынуждены танцевать на ее краю.
Я впитывал каждое написанное тобой слово; каждую статью, каждую книгу, как хлебную крошку, ведущую меня прямо к тебе. Глядя на эти холодные, безжизненные стены, я представляю тебя в твоем маленьком убежище, в окружении бумаг и чашек кофе. Я почти вижу свет твоей лампы, отбрасывающий длинные драматические тени, которые, вероятно, кажутся тебе таинственными. Признайся, Яд, ты любишь немного драмы. Тебе это идет.
Твое любопытство просто зашкаливает. Я могу представить, как оно давит на тебя, в равной степени захватывает и подавляет. Я слишком хорошо знаю это чувство, это неудержимое стремление найти ответы, чего бы это ни стоило. В этом, мой Яд, мы можем быть просто родственными душами. Тебе так не кажется?
Даже несмотря на эти стены между нами, расстояние кажется хрупким, как будто оно может разрушиться от одного смелого движения. Где-то за этой хрупкой границей находится связь, которой не должно быть, но она все равно существует. Скажи мне, Яд, разве это тебя немного не возбуждает?
Я тебя вижу. Я вижу тебя, Дакота, такой, какая ты есть на самом деле: моей второй половинкой. У тебя есть редкий дар, эта бесстрашная способность заглядывать за поверхность и заглядывать прямо в самую пропасть сердца, даже не моргнув глазом. Эта смелость, эта неутолимая потребность понять – все это связывает нас так, что я сомневаюсь, что это можно передать словами. Разве это не вызывает у тебя любопытства, Яд? А должно бы.
Пока я читаю, его голос обретает форму в моем сознании — низкий, плавный шепот, который проникает в мои мысли. Каждое слово кажется оживает. Его фразы притягивают меня ближе к темным уголкам, которые он называет домом.
Это опасно, этот спуск во тьму, но страх делает притяжение сильнее. Его слова обволакивают меня, утягивая вниз, и я не уверена, что хочу найти дорогу обратно к свету. Правда в том, что я уже зашла слишком далеко.
Я и раньше брала интервью у серийных убийц, но никогда не испытывала ничего подобного. Начнем с того, что я никогда ни с кем из них не переписывалась. Ни один из них не вызывал во мне ничего, кроме ненависти и отвращения.
В темноте есть что-то неотразимое, не так ли? Словно озорной шепот заставляет тебя наклониться ближе. А когда наступит ночь и тебя окутают тени, просто помни, что я, вероятно, роюсь в твоих мыслях так же, как ты продолжаешь роиться в моих. Наш маленький танец в этом лабиринте разума? Это наша фишка, Яд. Никто другой не смог бы ее забрать.
Он говорит о тенях и танце, рассказывая историю, которая стирает грань между реальностью и темными уголками его извращенного мира. Я ловлю себя на том, что с каждым словом погружаюсь в нее все глубже. Я знаю, что он делает, как тщательно он продумывает свои манипуляции, но это не имеет значения. Я не могу отстраниться. Его слова не просто звучат в моей голове, они оседают на моей коже, теплые и живые. Он пишет их прямо на мне. И я позволяю ему.
В тишине своей камеры я не могу не представлять тебя, автора детективных романов, с такой же страстью, как свою. Я представляю, как ты склонилась над своими книгами, полностью поглощенная ими, а в твоих глазах горит искра непреодолимого любопытства. Это картина, к которой я возвращаюсь снова и снова, маленький шедевр, на котором так любят задерживаться мои мысли.
Возможно, тебе это покажется интересным, Дакота. В этом холодном, пустом месте ты ощущаешь себя гораздо более живой, чем, вероятно, думаешь. Забавно устроен разум, он создает мечты, которые кажутся почти реальными. Я могу представить это так ясно: твои пальцы касаются краев твоих заметок, тихий шелест бумаги, когда ты перелистываешь каждую страницу. Это почти как если бы я был там с тобой… почти.
Я ловлю себя на том, что представляю, как твои пальцы, нежные и осторожные, водят по строчкам моих писем; те, которые обнажают тени, скручивающиеся внутри меня. Это почти несправедливо, что мысль о твоем прикосновении зажигает во мне что-то, что я не могу полностью укротить. Огонь, Дакота. Тот, который горит желанием к тебе.
Он словно преодолевает расстояние, его мысли переплетаются с моими.
Давай превратим это во что-то реальное, во что-то осязаемое. Во встречу, прямо здесь, в этих холодных каменных стенах. Давай сотрем границы между нашими мирами.
Ты можешь себе это представить? Холодный, металлический запах тюрьмы, эхо шагов в коридоре, тяжесть решетки между нами? Ты чувствуешь это, напряжение в воздухе, когда мы сидим друг напротив друга, распутывая тьму, которая опутала нас обоих? Только представь, какими напряженными были бы наши беседы, как близко мы подошли бы к краю пропасти. Скажи мне, что это тебя не прельщает.
Как легко он проник в мои мысли, проникая туда, куда я его не приглашала. Он манипулировал мной с самого начала, и теперь я зашла слишком далеко.
Я признаю это. Ты вызываешь у меня любопытство, которое не имеет ничего общего с интеллектом. Я ловлю себя на том, что задаюсь вопросом о цвете твоих глаз, о том, какие у тебя волосы на ощупь, о том, как, должно быть, пахнет твоя кожа, которая принадлежит только тебе. На самом деле, это больше, чем любопытство, это желание разгадать тайну, которая есть в тебе. Ты – парадокс, женщина, которая сделала теней своим домом, но, кажется, излучает свой собственный свет. Я представляю, как в тот момент, когда наши глаза встретятся, слова будут не нужны, потому что мы оба просто будем понимать друг друга и без них.