Твоя тень,
К.М.
Я медленно складываю письмо, мое сердце колотится в такт ритму его слов. Его мрачность просочилась в мою жизнь, обвиваясь вокруг меня, как плющ, от которого невозможно избавиться.
Я кладу письмо обратно в конверт. Не знаю, почему я думаю о письмах как о маленьких, хрупких, драгоценных вещах. Может быть, когда-нибудь я встречусь лицом к лицу с мужчиной, который отказался разговаривать с кем-либо еще. Но сейчас я не могу рисковать. Я и так слишком много чувствую. Извращенные, темные вещи, которых я не понимаю.
Мне надоело плясать под его дудку.
2
ЖУТКИЙ КУКЛОВОД
Мой Яд — она так не осведомлена о роли, которую играет в моей запутанной игре. Она думает, что держится на расстоянии, изображая недотрогу, но это только делает погоню еще более опьяняющей. Меня никогда раньше ничто не останавливало, и теперь этого не произойдет.
Тусклый свет этой камеры отбрасывает тени на каменные стены, темные и бесконечные, как мысли, проносящиеся в моей голове. Одиночество – мой удел, я овладел им, превратив его в холст, на котором одержимость обретает форму.
И, о, так я нарисовал тебя, Яд.
Я танцую этот танец уже так давно, но с ней все по-другому. Это сводит с ума. Идеально. Я буду ждать столько, сколько потребуется, чтобы узнать, чем закончится наша история.
Ответ Дакоты на мое приглашение не выходит у меня из головы, каждое слово пропитано сомнением и страхом. Она, конечно, отказалась, но я и не ожидал меньшего. Она такая, какая есть. Она борется, цепляется за безопасность своего тщательно выстроенного мира, думая, что сможет держать меня на расстоянии. Но это тщетные попытки. Я иду за ней, и никакие стены, никакие границы, никакая сила воли не защитят ее от меня.
Каждое отправленное мной письмо – это еще один сгусток тьмы, окутывающий ее мысли, притягивающий ее ближе, шаг за шагом. Я чувствую тяжесть ее любопытства, ее неуверенность. Она попала в мои сети, и осознание этого вызывает у меня трепет.
Я никогда не сомневался в своем плане, ни на секунду, но Дакота… непредсказуема. И это только делает ее еще более привлекательной.
Когда я осматриваю стены своей камеры, на меня смотрят свидетельства моей одержимости — газетные вырезки, фотографии, заметки. Вместе они образуют хаотичное святилище, переплетенный гобелен, единственный источник света в моей темноте. Мне не следовало этого делать. Я должен был скрывать свой Яд, защищаться, держаться подальше от уязвимостей, которые я создал, выставив ее напоказ таким образом. Но как я мог устоять? Мне нужно видеть ее лицо, куда бы я ни повернулся. Образа в моем сознании недостаточно, чтобы утихомирить демонов, терзающих меня.
Этот танец сопротивления, на котором она настаивает? Я приветствую его. Это заставит ее упасть в мои объятия еще сильнее. И она сдастся. Ее любопытство – это искра, которую она не сможет погасить, искра, которая в конечном итоге приведет ее прямо ко мне, осознает она это или нет.
Одержимость и желание поглощают меня. Она – наркотик, и я безнадежно зависим от нее.
Она еще не осознает этого, но эта зависимость уже не только моя, она наша.
Когда я откидываюсь на узкую койку в своей камере, с моих губ срывается мрачный смешок. Пусть внешний мир видит меня таким, каким он хочет. Мне все равно.
Дакота, возможно, пока не хочет меня видеть, но наш танец далек от завершения. Мы разделяем одну и ту же тьму, признает она это или нет. Она будет черпать из моей тьмы, так же как я буду черпать из ее, пока мы не станем единым целым.
Мне не нужно доставать ее письма — я знаю их наизусть. Последнее из них крутится у меня в голове. Она всегда приветствует формальное обращение ко мне, как будто еще не решила, кто я для нее.
Но она это поймет. Скоро я стану для нее всем. Она будет дышать ради меня. Она будет истекать кровью ради меня. И она даже не поймет этого, пока не станет слишком поздно.
Я чувствую, что разрываюсь на части. Часть меня хочет погрузиться глубже, но другая часть колеблется, не уверенная, куда приведет этот путь и смогу ли я вернуться с него.
Я опускаю пояс своих брюк, обхватывая свой затвердевший член.
Ваше приглашение заманчиво. Это возможность разобраться в темноте, царящей в вашем разуме, раскрыть то, что скрывается за проблесками, которые дали мне ваши письма. Но я также не уверена, что готова пойти по этому пути… или хочу ли я вообще противостоять.
Я представляю Дакоту, стоящую передо мной на коленях, зеленые глаза которой смотрят на меня сквозь слезы. Я запускаю руку в ее кудрявые рыжие волосы, запрокидывая ее голову назад. Она сопротивляется, отказываясь открыть рот и попросить мой член, но сопротивление только возбуждает меня.
Ваши письма нарисовали яркую картину ваших мыслей.
Даже близко нет. Я сдерживался в своих письмах, не желая ее отпугивать. Я представляю, как беру ее за подбородок, прижимаю большой палец к ее губам. Она тяжело дышит, качает головой, пытаясь убедить себя, что самое правильное – бороться с этим. Бороться со мной, бороться с нами. Я замолкаю, моя рука все еще движется вверх-вниз. Образы, которые всплывают у меня в голове, совсем не похожи на письма, которые я ей посылаю.