— Даша?! — видно было, что Лена напугалась, но у неё нет сил кричать и бежать, только вздрогнула.
— Я, — Дарья обняла её. — Лена, что случилось? Почему ты здесь?
— Д-д-д… — она силилась выговорить имя подруги, и не могла. Просто разрыдалась, прижавшись к её груди. — Прости меня, Даша, — сумела она прошептать минут пять спустя. — Прости!
— За что? — Дарья и в самом деле удивилась.
— Я столкнула тебя, — прошептала Лена. — С горки, под грузовик. Я видела, как он тебя задавил.
По спине Дарьи пробежали мурашки. Нет, не может быть, ей всё это показалось!
— Вот же я, — прошептала Дарья. — Вот я, Лена! Никто меня не задавил!
— Я видела, — и Лена снова разрыдалась. Дарья сидела, прижимая её к себе, и ей начинало становиться страшно. Она не задумывалась ещё о том, что бывает с людьми после смерти. «Ничего уже не бывает», говорили родители. Другие люди говорили другое, но вопросы эти не очень занимали Дарью, если честно.
Лена рассказывала. Наверное, и сама не знала, что рассказывает и кому, просто нужно было это сказать. Они сбежали с той злополучной горки, а когда увидели, что стало с Дарьей, то Маше стало плохо, там же потеряла сознание, а с Леной случилась истерика. И ей повсюду стало мерещиться то, что было под колёсами грузовика, эта жуткая клякса, в итоге её увезли в больницу, да и там не сразу сумели успокоить.
— Ты жива? — тихо спросила Лена, когда выплакалась. Дарья так и сидела, прижимая её к себе, гладила по голове.
— Потрогай, — Дарья протянула руку. — Ты жива, и я жива, да?
— Прости, — прошептала Лена, схватив протянутую руку, глаза снова заблестели. — Я не хотела! Я правда не хотела!
— Прощаю, — Дарья снова прижала её к себе. — Со мной всё хорошо, ты же видишь. Не плачь!
Лена крепко обхватила её.
— Как тебя выпустят, придёшь? — спросила она. — Придёшь ко мне? Отметим Новый Год сами, да?
— Конечно, — улыбнулась Дарья. И тут Лена… растаяла. Не мгновенно, постепенно. Стала как дымка, туман, и пропала. Но осталось примятое место на койке, где она сидела. И место это было ещё тёплым.
Дарья прижала к себе Винни-Пуха, закрыла глаза и сидела так, пока, ещё минут пять спустя, её не заметила вошедшая в палату медсестра.
Николаев осознал, что так и сидит, рассказ Дарьи словно видел своими глазами и слышал своими ушами.
— Прости, — он взял Дарью за руку. — Я не хотел, чтобы ты снова это пережила.
— Мне стало спокойно, — Дарья улыбнулась. — В ту ночь. Потом был мой первый конец света, мне было очень страшно, да, но я никогда потом не злилась на Лену, и не желала ей зла. Наверное, я там, в больнице, всё поняла. — Она встала. — Чай заварю, — пояснила Дарья. — Сейчас свежую воду вскипячу и…
Она услышала первой и выбежала. Мария стояла, держась одной рукой за дверной косяк, а другой за горло.
— Нет-нет! — Дарья поймала руку Николаева, он хотел поддержать Марию. — Не трогайте! Не толкайте её! Я сейчас!
Она умчалась на кухню и через полминуты принесла стаканчик — колпачок из-под какого-то лекарства, а в нём немного прозрачной жидкости. Осторожно поднесла к губам Марии и вылила внутрь всё содержимое.
— Просто подержи во рту, — Дарья смотрела в её глаза. — Просто подержи, не пробуй глотать. Потерпи чуть-чуть!
Минут через пять Марии стало легче настолько, что сумела проглотить то, что оставалось во рту. И ей дали ещё. А ещё минут через пять она сумела дойти до кухни и сесть там на стул. Дарья сбегала за пледом и подушкой.
— Извините, — едва слышно прошептала Мария, подняв голову. — Вроде и на ночь пила все эти колёса, а толку нет.
— Сейчас чай будет, — Дарья погладила её по голове. — Выпьешь крепкого чая, станет лучше.
Половина пятого утра. Уже час они сидели на кухне — молча пили чай. Едва он заканчивался, Дарья заваривала новый, и каждый раз новый. Сортов чая Николаев купил восемь — всё, что перечислила Мария. И почти всё ему очень нравилось.
Кошка сидела на коленях Марии и громко мурлыкала.
— Только сейчас дошло, — Мария подняла взгляд. — Ты столько раз рассказывала свою историю, а я только сейчас поняла. Ты простила её, и она ушла, да? Вернулась к живым… — Мария помотала головой. — Вернулась к себе.
Дарья кивнула.
— Я не сразу поверила, что умерла, — Мария отпила чая. — А когда поверила, мечтала найти эту сволочь, что сидела в тракторе. Где угодно, на том свете, на этом. И точно так же переехать, чтобы кишки так же наружу полезли во все стороны. Хотя я сама была дура, сама поскользнулась, потому что не смотрела, куда иду. Я сказала себе тогда, что никогда его не прощу.