Оба невольно прицелились и приготовились жать на курок, но выстрелить не смогли, их руки настолько тряслись от всего испытываемого ужаса, что у одного из них трёхлинейка выскользнула из рук. Ефрейтору Семёнову никак не приходило в голову, каким поступком несчастной женщины было вызвано неподчинение, в результате которого он должен был с товарищем её расстрелять.
Майор Беспалов (продолжая неистово орать): Разоружить этих двоих, снять знаки различия. Арестантку одеть обратно в лохмотья и вернуть на этап. Через пол часа жду у себя ей замену.
И снова вместе в одном вагоне продолжили свой путь в Тугачлаг Лука, Василий, Савелий, Лилиана и отец Михаил.
Василий: Батюшка, скажи, Бог видит, что происходит?
Отец Михаил: Отвечу так: Бог видит, Бог прощает, Бог милостивен. Но Бог по заслугам и делам земным воздаёт должное!
Лука: А есть ли вообще какая-то оценка зверствам этим?
Отец Михаил: Прощение есть всему, и даже если выпала доля тяжкая на жизненном пути — смиренно неси своё бремя, сострадай и будь милосердным, дари миру любовь и доброту. Кто с Богом в сердце до конца будет, тот с ним в Царстве Небесном останется. Кто людей мучил, истязал, веры не признавал, к ответу предстанет, и по делам его Божий суд наказание определит.
Савелий: Отец Михаил, мы уже долгое время в заточении, лишены пищи, нормального тепла и какой-либо чистой одежды, а ты не перестаешь всё время молиться, откуда столько сил?
Отец Михаил: Знаешь, Савелий, это всего лишь временные земные трудности, наша духовная свобода и вера делает нас намного сильнее, чем мы думаем, и если нас зачастую окружают суровые и жестокие условия тех или иных обстоятельств, вера подпитывает человека спасеньем.
Василий: Батюшка верно говорит. Только одно не пойму, как можно быть кротким, когда руки выворачивают и в спину плюют?
Лука (с ноткой сильной обиды): Ладно плюют, в дерьмо окунают.
Савелий: А как с Лилей снасильничать хотели..?
Лилиана, после возвращения со штабного вагона, практически ни с кем не разговаривала, и большую часть времени крепко спала на самом верхнем ярусе нар.
Отец Михаил: Повторюсь, Божий суд все грехи рассмотрит, от мала до велика. Но я молюсь также о том, чтобы человек во время испытаний и лишений сам не озлобился, душа его не почерствела, и он не уподобился тем, кто ведёт неправедную жизнь.
Во время следования железнодорожного состава к месту своего назначения, двоим из арестантов пришла утопичная мысль сбежать с этапа в пути его движения, обсудив все детали между собой, один из них, Прохор, о намеченных планах поделился с Савелием.
Прохор: Савелий, ты мужик грамотный, выслушай, бежать мы собрались, пойдем с нами?
Савелий (выпучив глаза): Иж чего удумали… Кто собрался-то?
Прохор: Мы с Демьяном решили.
Савелий (недоверчиво): Ну, и куда бежать рассчитываете?
Вмешивается в разговор Демьян.
Демьян: Да куда угодно, схоронимся где-нибудь в тайге до первых весенних проталинок, а там — в родные края.
Савелий: Если вас сразу же не поймают и не приставят к стенке, то лесные звери вам точно шанса никакого не оставят. Я не говорю уже о лютых сибирских морозах.
Прохор: Ты нас не пугай, до ближайшей деревни не сгинем авось, слышал я про староверов, живущих в самой глуши Сибирского края, вот там и перезимуем.
Савелий: Вот, что, мужички, не пойду я, и вам не советую. Да, и агитировать на побег не позволю, учтите! Ежели надумали, сбегайте сами, а народ не сметь баламутить!
Прохор: Погодь, ты, Савелий, разбрехался в горячах. Уяснили мы. Ты, главное, не сдай нас, ночью пойдем. Передумаешь, милости просим. Нет, — воля твоя!
Савелий: Вот, затейники! А кто-нибудь подумал, что за ваш побег остальным ответ нести придётся? А ежели начальник расправу учинит?
Демьян: Всё понимаем, Савелий, но и ты нас пойми…
Прохор (твёрдо): Всё равно сбежим.
Савелий (махнув рукой): Поступайте, как знаете.
За полночь Прохор и Демьян тихонько проломили днище деревянной платформы и начали друг за другом пролазить в ночную темноту проделанного ими отверстия, и уже когда оба оказались над полотнами железнодорожных шпал, поезд резко остановился. Эшелон прибыл в Новосибирск. Охранники при обходе и осмотре состава услышали слабый стон умирающего Прохора. Они заглянули под колёса, и увидели, как беглец с содранной полностью кожей на спине и вывернутым плечом, что-то бормочет. Демьян лежал рядом с раздробленной головой и сломанным шейным позвонком, но уже безмолвно. Рядовые красноармейцы незамедлительно доложили об инциденте попытки бегства майору Беспалову. Хладнокровный начальник одним выстрелом в голову оставшемуся еле живому арестанту поставил точку в испытании обоих смельчаков обрести свободу.