— Теперь, Инга, еще одно… — проговорил Найда. — Моя жена Ольга — дочь инженера Звагина. Ты слышала про инженера Звагина?
Инга удивленно заморгала ресницами:
— Звагин?.. Яволь!.. Ваш друг, инженер. Мама рассказывала… Сорок первый год, клиника Шустера.
Ольга Антоновна, видимо, что-то уловила из беседы. На ее глаза навернулись слезы, и она быстро вышла из комнаты.
— Я понимаю, — сказала Инга, заметив это.
— Фашисты расстреляли всю ее семью, — кратко пояснил Найда.
— Моя мама спасала ваш отец, геноссе Звагин. Моя мама есть коммунистин, — сказала Инга, когда Ольга вернулась.
Ольге Антоновне стало неловко, а может, сердцем почувствовала то, что хотела ей высказать взволнованная немецкая женщина с чудной мальчишеской прической.
Уже смеркалось. За столом говрили о разном. Инга хвалила Крайзмана, монтажника, который тоже приехал с делегацией. В Лейпциге он в большом почете. Молодой парень, а уже сумел так хорошо себя проявить.
— С Юргеном мы мерялись силами, — тепло сказал Найда. — Помните Петра Невирко?
— О, яволь! — обрадовалась Инга. — Такой симпатичный Пьетя… Я рада, что они тут встретятся снова. Мы тоже хотим учиться. Мы приехали видеть, фото, кинодокумент… ваша скорость, уменье, ди эрстэ классе… Ясно, да?..
— Ясно, — кивнул Найда, к которому вернулось хорошее настроение. — Высший класс монтажа. — Он заговорщически переглянулся с Климовым. — И нам есть что показать. Есть, есть, дорогая Инга! Считайте, Инга, что вы, как журналистка, не зря приехали к нам.
На улице послышался шум мотора, и через минуту на веранду легким шагом поднялся Невирко. Приоткрыл дверь в столовую.
— Можно вас, Алексей Платонович? — спросил с порога.
— Заходи, казаче, — пригласил его Найда.
Невирко все еще топтался на пороге, удивленный шумом и празднично накрытым столом.
— Он? — спросил Найда Ингу, весело прищурясь.
— Пье-тя! — по-детски всплеснула руками Инга. — Наш Пьетя!
Невирко стоял растерянный. Он, конечно, узнал эту большеглазую тоненькую женщину. Был рад и удивлен, но чувствовал себя так, будто она выручила его из затруднительного положения. Перемучился, пока решился приехать сюда, в дом своего наставника и друга, своего доброго Бати. Не знал, что будет говорить и сколько справедливых упреков ему придется выслушать. И вдруг — эта встреча!
— Извините… Инга… — покраснев, как девушка, бормотал Петр.
А его уже тащили к столу, усаживали, накладывали на тарелку еду, предлагали на выбор домашней наливки, крепкого и шипучего…
— Не могу, не пью, — отнекивался Невирко и больше жестами, чем словами, старался объяснить гостье, что он сейчас под «железным» табу: приехал на мотоцикле…
— О, верхом? — шаловливо рассмеялась Инга. — Майн риттер! — Она кокетливо повела плечами. — Надеюсь, вы приехали здороваться со мной?
— Конечно… я очень рад…
— Но даму так не приветствуют, — задорно тряхнула головой Инга. — Вы пришли без цветов, герр риттер.
Петр начал втягиваться в игру. Ему тоже передалось ее хорошее настроение. Цветы! В самом деле, для такой дорогой гостьи нужны лучшие цветы из киевских теплиц.
Он быстро обдумывал ситуацию. Хотелось приятно удивить Ингу, да и себя показать настоящим рыцарем, раз уж выпала такая почетная роль. Знать бы, кого он тут встретит!.. Но на то он и Петр Невирко, чтобы не тушеваться при любых обстоятельствах.
— Цветы будут, фрау Инга, — воскликнул он. — Айн момент, фрау Инга!
Распахнул дверь и выбежал из комнаты.
Все в недоумении замолчали, удивленные поступком Петра. Шутка неожиданно обернулась чем-то несуразным. Петр, видимо, всерьез решил добыть для прекрасной дамы букет. Инга виновато закусила губу:
— Куда он?.. Вохин?..
Найда успокаивающе поднял руку:
— Рыцарь обязан быть рыцарем.
— О, майн гот! Не надо! Я не хочу цветы! — запротестовала Инга. Она чувствовала себя виноватой. Так неожиданно все получилось. И это из-за нее, из-за неуместной ее шутки. Пришел милый Петя, и вот нет Пети.
— Найн, найн! — все еще протестовала Инга, не зная, что ей делать.
Но вдруг глаза ее загорелись.
— Очень прошу меня извинить! — бросила она присутствующим. Схватила свою серебристую сумочку и выбежала следом за Невирко.
А он уже заводил мотоцикл: держа обеими руками руль, с силой нажимал на педаль. Мотор, однако, не заводился, капризничал, а Петр со злостью и отчаянием поддавал газу. Подкручивал, подтягивал, снова дергал и еще больше злился.
— Герр риттер! — сказала Инга, наблюдая с крыльца за напрасными усилиями своего «рыцаря». — Разрешите, я?.. Битте, майн риттер!