Возможно, этому было объяснение. В последние годы в деревне произошло много плохих вещей. По сути, это было повторением одного и того же плохого события снова и снова. Пропадали дети. Сначала люди думали, что они начали ходить в лес. Но друзья пропавших клялись, что не бывали там. А потом пропадали сами. Примерно по ребенку в год.
Родители одних не переставали гадать, что случилось, бродить по округе, осматривая одни и те же места снова и снова, в поисках хоть какой-то зацепки. Другие уезжали прочь. Как и семьи, в которых дети еще оставались.
В итоге деревня опустела. В ней остались лишь пожилые люди. Из-за этого тревога Иры за маму росла. Если бы ей стало хуже, если бы произошел какой-то несчастный случай, вряд ли бы кто-то пришел на помощь. Поэтому она решилась на серьезный разговор.
— Я тут подумала... — начала она. — Может, ты переедешь в город? У нас квартира маленькая, с нами ты жить не сможешь. Но я смотрела объявление и увидела, что в нашем районе недавно выставили на продажу квартиру. Двухкомнатная. Хорошая. Там в спальне еще есть гардеробная. Ты могла бы в ней хранить все свои соленья. Продали бы этот твой дом.
Зинаида покачала головой.
— Не знаю. Такой серьезный шаг... Хотя здесь и правда стало пустовато. И тихо. Не поверишь, но я так скучаю по шуму. По детскому смеху.
Ира ожидала, что мама откажется категорически. Она так удивилась ее неуверенности, что сразу уцепилась за последнюю фразу и попыталась использовать ее как аргумент.
— О, там ты смех будешь слышать часто. Так, что он тебе надоест даже. Там поблизости детский сад и школа, в доме полно детей. Ладно, честно говоря, я уже ходила туда смотреть квартиру. Там было полно детей во дворе.
Она продолжала рассказывать о преимуществах квартиры. Зинаида слушала ее, улыбалась и кивала.
Глава 29.
— Кто вы? — Ника задала вопрос раньше, чем поняла, как он был неуместен.
Над телом Ирины, распластавшимся в проходе, стояла женщина. У нее были длинные черные волосы, длинное темное платье на тонких бретельках. Она почти сливалась с темным окружением, выделялась лишь кожа. Серая, но словно блестящая. Ника успела разглядеть ее впалые щеки. Женщина присела на корточки, провела рукой по голове Ирины. А потом она резко выпрямилась и двинулась к Нике.
Она сделала несколько шагов назад, в комнату. Женщина прошла мимо нее, словно не замечала, и остановилась перед открытой дверью в помещение, где нашли останки.
— Какой ужас, — она вздохнула. — Когда люди начали что-то подозревать, милиция обшаривала все квартиры, я спрятала эту комнату и заставила ее, — она кивнула головой в сторону коридора, — забыть о ней. Но тебе удалось ее найти. Тебя это злит? — она повернулась к Нике, когда задавала этот вопрос.
Ника не ответила и смотрела на женщину. Та сделала шаг к Нике.
— Тебе ведь теперь негде жить, да? Следователь явно тебя в чем-то подозревает. И все из-за этих детей. Хотя бы теперь ты их ненавидишь?
Ника медленно покачала головой. Она правда сейчас не злилась. И даже не могла подумать об этом, потому что все ее тело заполнила другая эмоция: страх. Она покосилась в коридор, раздумывая, успела бы она добежать до двери, прежде, чем эта женщина схватила бы ее. Она выглядела слабой, но ведь смогла как-то повалить Ирину. Да, нужно было бы не споткнуться об ее тело в темноте. Дверь, кажется, была открыта. Откуда взялась эта женщина?
Пока Ника думала об этом, перескакивая с одной мысли на другую, женщина подошла к ней и положила руки ей на лицо. Она была выше Ники на несколько сантиметров и смотрела на нее сверху вниз. Она повернула Нику к себе и уставилась ей в глаза. В темноте казалось, что они светились, как и кожа.
— Я помню тебя. Я так расстроилась из-за того, что мне пришлось отпустить тебя, когда ты была маленькой. Я заставила тебя все забыть, но видимо часть тебя помнила. И ты вернулась. И теперь я рада, что оставила тебя в живых. Мы могли бы помочь друг другу. Если бы ты впустила меня, я бы избавила тебя от детей.
— Дети... Уже мертвы, — прошептала Ника.
Женщина закивала.
— Ну и пусть. Есть и другие. Даже хуже этих. Они тоже будут донимать тебя, забираться в твою квартиру, воровать твои вещи. Но вместе мы разберемся с ними. Ты ведь такая молодая, ты должна понимать детей и знать, как привести их ко мне. К нам. Ее мать, — она опять кивнула в коридор, — плохо справлялась с этим в последние годы. И я так ослабла. Мне пришлось избавиться от нее. Мне нужна ты, чтобы выбраться из этой квартиры и разыскать других детей.