— Что, даже маму не обнимешь? — спросила женщина, будто бы услышав мысли Сони. Сделав глубокий вдох, девушка задержала дыхание и обняла маму. — Какая-то ты напряженная, снова целую ночь сериал смотрели?
— Что? Какой… — похмелье давало о себе знать, Смирнова с трудом соображала и чуть было не раскололась перед мамой. — А, да, Даша начала смотреть какой-то новый сериал и захотела подсадить и меня.
— Даша? Ты же вроде бы к Алене ходила… — мама наклонила набок голову и нахмурила брови.
— Мы были втроем: я, Даша и Алена, — сердце отбивало сумасшедший ритм, страх быть раскрытой не давал мыслям собраться в логическую цепочку.
— Тогда иди приляг, у тебя такие круги под глазами, будто ты не сериал смотрела всю ночь, а вагоны разгружала, — мама потрепала дочь по волосам и прошла на кухню.
Только, когда дверь за женщиной закрылась, Соня облегченно выдохнула и побежала в свою комнату. После такой бурной ночи идея хорошенько выспаться казалась ей лучшим решением. И только она легла на кровать и закрыла глаза, звонящий телефон заставил ее встрепенуться. На экране высветилось «Алена».
— Да…
— Смирнова, а ты мне ничего рассказать не хочешь?
— И тебе доброе утро, Алена!
— Мое утро ещё не началось, потому что не закончилась ночь. Я только пришла домой. Ты куда пропала вчера? Я не могла тебе дозвониться.
— Я уехала домой.
— Что-то случилось?
— Нет, все в порядке. Просто мама попросила приехать домой, они с отцом срочно уехали по делам, а ключей у меня с собой не было.
— Что ж, теперь будешь везде за собой ключи таскать, такой движ пропустила!
— Ничего, я только вхожу во вкус.
— Кстати об этом… Ты же понимаешь, что нельзя никому рассказывать о том, что вчера принес друг Антона?
— Ален, я не маленькая девочка, я все понимаю.
— Супер, тогда сегодня в 21:00 мы за тобой заедем, скинь адрес!
— Ничего себе, а если у меня планы?
— Дорогуша, мы едем в «Тропики», не выпендривайся, такое два раза не предлагают.
— «Тропики»? Но как?
— Нужно общаться с правильными людьми.
— Общаться или спать?
— Это тоже общение, только в другой плоскости. Все, чмоки-чмоки, жду адрес!
— Давай! — Соня сбросила вызов и отправила свой адрес подруге. Заведя будильник на семь вечера, девушка накрылась одеялом с головой, и сама не заметила, как уснула.
Проснувшись от будильника, Соня к собственному удивлению, встала достаточно легко, голова не болела, ощущение усталости куда-то ушло, и появились силы для новых приключений. Холодный душ окончательно привел девушку в чувства, смыв с нее все вчерашние проблемы и плохие воспоминания.
— Паша, — прошептала она, суша волосы феном. — Как же быть с тобой…
Девушка вспомнила весь вчерашний вечер в деталях. Она не злилась и не осуждала пьяного парня. Она чувствовала по отношению к нему какую-то неловкость, представляла, как он будет смотреть на нее из-под лба и избегать ее общества. А, может, наоборот, будет смотреть свысока, с презрением. Что было бы, если бы Макс не вернулся? Где бы она была сейчас? Что было бы с ней? Тряхнув головой, Соня избавила себя от навязчивых мыслей и села за туалетный столик.
«Тропики» — место, куда идут сегодня ребята, славится своей клиентской базой. Посетители этого клуба, как правило, — бизнесмены, мажоры, содержанки и богатые наследники. Путь туда закрыт всем, у кого на счете нет как минимум миллиона рублей. И вот они, уже совершеннолетние школьники, идут туда сегодня вечером! Хотя Соня из богатой семьи, она ни разу не была в этом клубе. Почему? Наверное, ее старые друзья были слишком «классными», чтобы удостоить кого-то своей компанией, поэтому и собирались у кого-нибудь дома или на даче. Стали закрытой тусовкой, «сектой» — как о них говорили все остальные. Чтобы стать частью этой мажорской секты, нужно было круто измениться и быть до конца преданным идеям этих малолетних «вершителей судеб».
То, что Соня видела и слышала там, будучи частью этой компании, преследовало ее и после ухода. Постоянные унижения и издевательства над теми, кто слабее, стали одной из причин разногласий между девушкой и ее «друзьями».
— Ты хочешь стать таким же отбросом, как и они все? — Эмилия сорвалась на крик и махнула рукой в сторону школы.
— Я не хочу быть такой, как вы, — мразью, унижающей всех, кто не может дать отпор.