Ночь перед штурмом была безлунной и душной. Их путь по коллектору был адом. Они шли по пояс в ледяной, зловонной жиже, среди крыс и насекомых. Решетка поддалась усилиям двух солдат с ломами и магии Василия, ускорившей ржавчину. Они вышли в подвал какого-то склада в самом сердце города.
Город умирал. На улицах, куда они выбрались, царила зловещая тишина, прерываемая лишь плачем детей и приглушенными стонами. В воздухе витал запах голода и отчаяния. Они прокрались к портовым воротам, безжалостно убивая редких патрульных. Защитники здесь были истощены и деморализованы.
Когда Василий и Лис с грохотом откинули тяжелые засовы ворот, снаружи раздался оглушительный боевой клич. В пролом хлынула лавина солдат Адрастии. Резня началась.
То, что последовало дальше, не поддавалось описанию. Приказ был отдан ясно: город отдается солдатам на три дня на разграбление. Войска, месяцами копившие злобу и страх, выплеснули ее на улицы Вайдмарбурга. Начался неконтролируемый хаос.
Василий, выполнив свою задачу, стоял на площади перед открытыми воротами и смотрел на этот ад. Солдаты врывались в дома, вытаскивали на улицу мужчин и зарубали их на пороге. Женские крики доносились из каждого окна. Детей, пытавшихся убежать, затаптывали в грязи. Город пылал. Небо почернело от дыма.
Он видел, как молодой лейтенант за волосы тащил девушку, одетую в лохмотья, но с аристократической осанкой. Он видел, как старый купец умолял пощадить его внуков, предлагая все свое золото, и был заколот за то, что «мешался под ногами». Он видел горы трупов на мостовых, по которым уже текли ручьи крови.
Лис, проходя мимо, сплюнул. Его лицо было усталым.
— Война, маг. Такова она всегда. Иди в штаб и доложи о выполнении. Здесь тебе делать нечего.
Но Василий не ушел. Он шел по улицам, ставшим коридорами ада. Он не пытался остановить насилие. Он смотрел, он впитывал каждую деталь, каждую слезу, каждый предсмертный хрип. Это был финальный урок. Последнее посвящение. Его сердце не сжималось от жалости, в нем лишь крепчала стальная решимость. Он никогда не будет жертвой, он никогда не будет тем, кого грабят и убивают. Он будет тем, кто отдает приказы. Тем, кто стоит по ту сторону этих ворот, наблюдая за тем, как горит чужой город.
На третий день, когда грабежи пошли на спад, по улицам проехал отряд королевских герольдов, объявляя, что герцог Вайдмарка найден мертвым в своей цитадели (он покончил с собой) и что сопротивление прекращено. Был объявлен приказ: грабежи прекратить, мародеров — казнить на месте.
Но было уже поздно. Вайдмарбург лежал в руинах. Улицы были завалены трупами и обломками. Воздух был густ от запаха гари, крови и смерти.
Василий вернулся в лагерь. Он был грязным, усталым, его рука снова ныла от перенапряжения. Он зашел в свою палатку, сел на койку и долго смотрел на свои руки. На них не было крови, но он чувствовал ее на себе. Кровь всего города.
Он мысленно вызвал Систему.
«Система. Зафиксировать завершение осады Вайдмарбурга. Начать анализ вероятных наград и повышений в статусе на основе вклада в победу. Подготовить список возможных ходатайств к военному командованию.»
Основная боевая задача «Осада Вайдмарбурга» завершена. Успех.
Вклад пользователя оценен как «Критически важный». Открытие ворот портового района признано ключевым моментом штурма. Анализ начат. Наиболее вероятная награда: повышение в офицерском чине, значительная денежная премия, благодарность в приказе по армии. Вероятность получения земли и титула: Двадцать пять процентов.
Это был шанс. Небольшой, но реальный. Этого было достаточно. Василий лег и закрыл глаза. За стеной палатки слышались пьяные крики солдат, празднующих победу. Он не участвовал в веселье. Он думал о том, что будет дальше. О награждении. О том, как он будет использовать свой шанс. Он прошел через ад, чтобы получить возможность строить свой собственный мир. И он был готов к этому.
Глава 27: Барон Кузнецов
Прошла неделя с момента падения Вайдмарбурга. Город, вернее, то, что от него осталось, медленно и мучительно начинал приходить в себя. Трупы постепенно свозили в огромные братские могилы за стенами, мародеров вешали без разбора, наводя подобие порядка. Но воздух по-прежнему был пропитан смертью и отчаянием.