Император засмеялся.
— Так оно и бывает, — сказал он. — Сейчас рождается легенда, а легенда — на то и легенда, чтобы быть красивой, а не правдивой. Ох, какой молодец, я думал, он не рискнет Гмохиуру герцога дать. Только это все равно ненадолго, лет двести пройдет, вся эта красота забудется, соберет герцог Гмохиур свою армию, да и пойдет войной на новую столицу империи. Не знаю, почему тебе зачистки не нравятся, это честнее и правильнее, чем когда армии на боле битвы сходятся. Мы в древней истории все это уже проходили, не магией, правда, сражались, а мечами да копьями…
— Счастье мимолетно и скоротечно, — сказал Павел. — А в долгосрочной перспективе — вообще недостижимо. Все тщетно, всегда получается, что хотели как лучше, а получилось как всегда. Я все это знаю, но как жить с этим знанием? Вообще ничего не трогать и ничего не менять?
Император пожал плечами.
— Ты задаешь вопросы, на которые нет ответов, — сказал он. — Вообще-то все не так плохо, я думал, герцоги сразу перегрызутся, а тут, глядишь, лет на сто воцарится тишь да благодать. Может, эта твоя доброта и сумеет принести в мир маленькую долю счастья.
И тут Павлу пришла в голову неожиданная мысль.
— Знаешь что, — сказал он, — а ты сможешь сделать меня видимым, и чтобы я спустился вниз, как бы по невидимой лестнице, но не отсюда, а как бы прямо с неба?
Император уловил мысль с полуслова.
— В древнего бога хочешь поиграть? Давай попробуем, в этом что-то есть. Приготовься. Три, два, один, поехали!
Только что Павел сидел на плоской крыше замка — и вот он уже висит в воздухе, а неведомая магия поддерживает его и не дает упасть. Шаг вперед… Да, точно, невидимая лестница, все, как просил. Какой же сильный маг этот император, какое ловкое плетение! Павлу в нем и за год не разобраться… Впрочем, императору в ядерной физике разбираться не проще.
Почему никто не смотрит вверх? Упущен момент, бездарно упущен. Рабы расставляют жратву на столе, зеваки расходятся. Торжественный ужин — это тоже хорошо, но лучше было бы явиться чуть раньше, пока основная часть церемонии не закончилась. Интересно, кстати, можно ли назвать происходящее коронацией? Надо было сказать Хортону, чтобы сделал какую-нибудь корону, это хороший, годный символ, проверенный временем и опытом. Черт, вот подстава будет, если никто так и не заметит, как потрясатель спускается с неба. Какой романтический момент утерян! Только не начать идиотски ржать, а то все впечатление испортится. Хотя нет, не испортится, такое впечатление ничем не испортишь, Хортон хорошо поработал, мастерски поработал, настоящий политолог.
Граф Людвиг вдруг широко раскрыл рот и заверещал что-то неразборчивое, направив в Павла блестящий от жира палец. Заметил-таки. Поприветствуем старого знакомого, улыбаемся и машем.
Забавно, что и Людвиг, и Хортон, и Иф будут искренне считать себя друзьями потрясателя вселенной. Людвиг забудет, как получил в морду, Иф забудет, как его пытками склонили к предательству, да и Хортон забудет унижение, которому Павел подверг его в последнем разговоре. Это легенда, а от легенды отсекается все, что мешает ее морали. Это естественный процесс, не будем ему препятствовать.
А вот и Хортон увидел того, кого только что называл лордом. Жаль, что в этом мире видеокамеру не изобрели, вот бы заснять эту морду! Немая сцена, как говорил Н. В. Гоголь, засадить бы в это рыло кирпичом, но нельзя, потому что не соответствует роли. Улыбаемся и машем, вот какая роль нынче положена потрясателю вселенной. Жаль, что одиннадцать дней прошло с битвы на горе Губерт, а не три, хотя, впрочем, какая разница? Будет число одиннадцать священным, всего делов-то.
Павел подошел к Хортону, тот вскочил как ошпаренный. Павел ласково улыбнулся, обнял нового императора и похлопал по спине. Не сильно обнял, так, чисто символически, а то кто знает, что этому пидору в голову взбредет, ха-ха.
— Рад видеть тебя во славе, Хортон, — сказал Павел. — Я одобряю все, сказанное за этим столом, и подтверждаю справедливость всех слов. Я подтверждаю слова графа Топа, он передал мою речь четко и без искажений. Кое-что он упустил, но это даже хорошо, потому что не все слова, произнесенные в горячке боя, следует повторять потом. Ты будешь хорошим, годным императором, я одобряю твое правление. И еще, — Павел возвысил голос, — я хочу поблагодарить всех, кто здесь собрался. Если бы не ваша вера в любовь и доброту, если бы не ваша самоотверженность, эра добра никогда бы не наступила. Спасибо вам, ребята.
Павел низко поклонился, а потом еще раз, и еще раз, на все три стороны. На четвертую сторону он не стал кланяться, там стояли только рабы.