— Ну, это разочарование, — замечает — Макс.
Он даже не имеет ни малейшего понятия, как хорошо мне прямо сейчас, но я не скажу ему.
— Как насчет наклона-в-вихре?
— Звучит весело, — говорю я ему, на этот раз с искренней улыбкой на лице.
После того, как мы закончили с поездками, мы догоняем Бекки и Эрика, чтобы пообедать. Макс даже платит за мою еду, которую он, конечно, не должен оплачивать. Он был добр ко мне весь день, и это было весело. Я до сих пор его не вижу как мой тип, но я вижу его как друга.
Остальная часть вечера проходит гладко, и я смеялась больше, чем один раз. Когда Бекка и я вернулись в нашу комнату в тот же вечер, она падает вниз на свою кровать. Я выскользнула из одежды, заменив ее одной из футболок Джерона и пару нижнего белья, которую я ношу большинство ночей. Бекка смотрит на меня, но ничего не говорит.
Поднявшись над моими фотографиями, я смотрю на фото Джерона, улыбаюсь в ответ, а затем скольжу вниз, пока я не заворачиваюсь в одеяло.
—Что? — спрашиваю я, когда она начинает наблюдать за мной.
— Мы были соседками последние два года. У тебя всегда была эта фотография, но ты никогда не сказала ни слова о том, кто он, и ты никогда не говоришь с ним по телефону или что-нибудь еще. Так что ... кто он?
Я просто говорю:
— Джерон.
— А это значит ... — она сидит, скрестив ноги, как будто я собираюсь рассказать ей долгую, интересную историю, но нет.
Я оглядываюсь на фотографию и говорю ей:
— Он помог мне найти себя, когда я не знала, что была потеряна.
— Что... все?
— Он спас меня, он раскрыл свои секреты, а затем... он ушел.
— Ой, — она качает головой, поднимаясь с кровати. — Если ты так говоришь.
Закрыв глаза, я представляю наш последний день вместе: стрельба по мишени, и я не могу не улыбнуться. Прошло много времени, чтобы добраться до этого – улыбаться, а не плакать. Перед тем, как заснуть, я ей говорю:
— Спасибо за сегодня. Мне было весело.
— Я рада, что ты присоединилась к нам. Макс удивительный, я думаю, что вы двое действительно поладили, если бы виделись больше.
— Мы будем видеться, — говорю я ей, зная, что он будет только другом.
Я слышу, как хлопает дверь, как она выходит из комнаты в общежитии, вероятно, пойти принять душ, что она делает перед сном, а не утром.
Когда сон, наконец, приходит, когда я посещаю Джерона в единственном мире, в котором могу. Мы часами говорим, абсолютно обо всем и ни о чем. Я никогда не хочу просыпаться от этого сна, чтобы мечтать о нем, но когда я делаю это, я знаю что, буду немного сильнее, немного счастливее, а так же, в равной степени, любима.
Конец