— Ты плохого мнения обо мне, Рита, — Клайм отворачивается, словно потеряв ко мне всякий интерес, и берет в руки меню. — Мне содовую с лаймом и… Из чего состоит это блюдо?
Он вскидывает голову и вновь смотрит на меня снизу вверх. Я смотрю в глянцевую картонку меню, а именно на блюдо, на которое указывает Бейкер.
— Ты издеваешься? Это обычный цезарь.
— Так ты не ответила. Какие ингредиенты у этого блюда?
Он смотрит на меня. На лице игривая улыбка со вздернутым уголком рта. Едва заметная двухдневная щетина, которая придает ему мужественности. И неизменная родинка над губой.
Я тяжело вздыхаю, и четко ощущаю, как нервы начинают сдавать. Была бы моя воля, разбила бы этот деревянный стул, стоящий напротив, об его красивую мордашку. Но клиент всегда прав, поэтому я натягиваю улыбку и принимаюсь перечислять ингредиенты:
— Пшеничные гренки, листья салата, тертый пармезан, заправленным особым соусом…
— Эй, малыха, двигай свою красивую попку сюда.
Я не договариваю и сразу же замолкаю. Оборачиваюсь и смотрю в сторону четвертого столика, за которым сидит кучка местных байкеров. Они частенько бывают у Вэнди и каждый раз не упускают возможности обвести меня сальным взглядом или пустить в мой адрес грязные словечки. Один из них, с черной банданой на лысеющей голове и татуировкой дракона на шее, всерьез предлагал мне прокатиться с ним и обещал устроить незабываемый секс на пляже. Обычно в таких ситуациях меня спасал Том, который обслуживал их, но сейчас он на складе принимает поставку. Поэтому я лишь окидываю их быстрым взглядом, затем вновь возвращаю глаза на Клайма.
— И яйца. Там еще перепелиные яйца.
Я бубню себе под нос, раздосадованная тем, что Клайм все слышал. Уверена, он не упустит возможности напомнить мне, что я привлекаю только таких мужчин, как эти наркоманы в кожаных косухах. Клайм сидит к этим байкером спиной и даже не шелохнулся, когда они начали звать меня. Бейкер смотрит вперед, в одну точку, но на удивление, игривая ухмылка с его лица исчезла, а вместо нее плотно сжатая челюсть и бегающие по скулам желваки.
— Записывать цезарь? — на выдохе произношу я.
— Нет. Только содовую.
Он сцепляет обе руки в замок и кладет их на стол. Больше на меня не смотрит. Я кривым почерком записываю заказ в блокнот, словно я смогу его забыть, и ухожу на кухню.
Чтобы налить в широкий стакан содовую, кинуть туда лед и кусочек лайма мне требуется две минуты, но я продолжаю стоять возле стойки и тянуть время. Не хочу туда возвращаться. Чтобы поставить стакан на поднос еще минута. Я хмурюсь и проклинаю само существование Клайма Бейкера, как неожиданно в кухню вбегает встревоженный Том.
— Рита, срочно вызывай пожарных!
Я дергаюсь и задеваю поднос бедром, от чего он падает и стеклянный стакан разлетается на мелкие осколки. Содовая оказывается разлитой по серому кафелю, лед закатывается под раковину и только несчастный кусочек лайма оказывается целым и невредимым.
— Что случилось?
Я смотрю на парня, вытирая влажные руки о свой фартук. Мы выходим в зал и видим, как все посетители столпились у окон и с особым изумлением наблюдают за картиной на улице.
— Не знаю. Кто-то поджег байки тех придурков, что вечно приставали к тебе.
Как только я открываю входную дверь, меня сразу обдает тяжелым жаром огня. Том быстро достает телефон и начинает набирать пожарную службу. А я продолжаю смотреть на то, как взрослые дядьки в кожаных куртках с вышивкой AC/DC на спине, в шипованных ботинках, с татуировками дьявола на ладонях и пирсингом в губе, носятся вокруг своих горящих мотоциклов, воют и хватаются за голову, словно малые дети. Кто-то из них даже попытался потушить высокое пламя огня, накрыв его своей курткой, которая мигом вспыхнула.
Кто-то из зевак снимает происходящее на телефон, кто-то смеется, наблюдая за беготней байкеров, другие ахают, и бояться приблизиться к огню. Тот, кто осмелился тронуть эти мотоциклы — настоящий псих. Мой взгляд скачет влево, на высокую фигуру парня. Клайм стоит в стороне один, далеко от других, его лицо непроницаемо и бесстрастно. Он медленно подносит к губам тлеющую сигарету, затягивается и выпускает из легких серое облако дыма. Он смотрит прямо на горящие байки, в его глазах отражается яркий огонь и сейчас он больше похож на самого дьявола.
Глава 12
— Бетти, мне нужно с тобой поговорить! — я влетаю в домик для прислуги, словно смертоносный шторм, и бросаю свою сумку в угол комнаты. — Что было между моей матерью и мистером Бейкером?
Бетти уже собиралась спать, но после моего внезапного заявления она широко распахивает глаза и ошарашенно смотрит на меня.
— Господи!
Бетти поправляет свою белую хлопковую ночнушку, сует ноги в пушистые тапочки и за руку выводит меня из комнаты под удивленным взглядом своей соседки Глории.
— Будь тише! Глория еще та сплетница, — женщина тихо прикрывает дверь в комнату и говорит почти шепотом, словно Глория может слышать сквозь стены. Пока мы отходим к концу коридора, я слежу за лицом Бетти: она поджимает полноватые губы, и с каждым шагом сильнее сжимает мою кисть. С растрепанными волосами и в этой белой сорочке она очень похожа на милую овечку.
— Ну? Говори же!
Пока Бетти молчит и подбирает слова, меня разрывает от волнения и желания узнать правду. Я знала, что тут нечисто, когда только вошла в этот дом.
— Откуда ты знаешь?
— Я сказала мистеру Бейкеру, что хочу уехать, а он запретил мне этого делать, добавив, что Мэри ему этого не простит. Еще недавно Клайм сказал, что моя мама разрушила его семью. Что это все значит?
— Ох, милая, это все очень сложно, — Бетти достает голубой платочек и начинает вытирать с лица испарины пота. — Мэри была очень скрытной, даже несмотря на то, что мы были лучшими подругами. У них с мистером Бейкером действительно было общее прошлое. Я это поняла сразу же, как она устроилась на работу в этот дом. Но, что именно было между ними я не знаю. Твоя мама никогда не говорила об этом и они оба умело скрывали свои тайны.
Бетти замолкает, давая мне возможность усвоить информацию. Так значит, между Диланом и моей мамой действительно что-то было?
— Неужели они любили друг друга?
— Не знаю, милая. Никто не знает. Мэри унесла с собой в могилу эту тайну, а мистер Бейкер никогда ничего не расскажет. Насчет слов Клайма: после вашего внезапного отъезда десять лет назад у Сандры и Дилана действительно начались постоянные ссоры, весь дом стоял на ушах. Ходили разговоры, что они собирались развестись, но, как видишь, это были лишь пустые слухи. Возможно, дело было в твоей матери. А может и нет.
— В голове не укладывается…
Я начинаю ходить из стороны в сторону по узкому коридору. Лунный свет проникает в маленькое окошко, и белые блики падают на коричневый ковер. Я тру переносицу, пытаясь справиться с тяжелой правдой.
— В любом случае, тебе не о чем переживать, Рита. Это дело десятилетней давности. Многое изменилось. Мэри нет в живых. Сейчас все иначе.
— Я знаю… Просто у меня ощущение, что история повторяется, понимаешь? Я чувствую, что должна знать правду. Сандра и Дилан укрывают от меня истинную причину моего приезда. Я до сих пор не могу понять, зачем я им здесь нужна. Еще и Клайм подпитывает меня сомнениями. Он меня доводит, Бетти, я так не смогу долго.
— Что этот парень тебе сделал?
Интересно, как моя крестная мать отреагирует на то, что Клайм Бейкер меня ненавидит, винит в раздоре в своей семье, всячески отравляет мне жизнь и… Ах, да, хочет меня трахнуть.
— Он меня ненавидит. Что он, что его отец — самые гадкие мужчины в моей жизни. Я даже своего отца так не ненавижу, как их. Я хочу уехать, Бетти, я хочу вернуться в свою Луизиану. Мне здесь очень сложно.
— Неужели все так ужасно, дорогая? Клайм мне казался неплохим парнем.
Мягкие ладони Бетти накрывают мои плечи, и в груди моментально разливается тепло. Ее большие и добрые глаза смотрят прямо в мои, а легкая улыбка заставляет меня улыбнуться. Бетти дает мне ту любовь и поддержку, которую когда-то давала мама.