- Ну конечно. Именно извинений мне и не хватало все это время. – Я тоже позволила себе повысить немного голос. Изо рта вылетал пар, все-таки ночами тут еще холодновато.
- Тогда что? Я уже понял, что сделал тебе больно, что ты из-за меня тревожишься, сидишь на таблетках, опозорился перед девушкой и замечательно. Я везде плох. Ты рада?
- Нет.
Молчание было густым, словно подтаявшее шоколадное мороженое, мне стало зябко. Мелкая дрожь, охватывающая меня, совсем не была связана с погодой. Я начала волноваться, в крови бурлил адреналин. Мне хотелось домой, под горячие струи душа, а потом под теплое одеяло. Не лезть в это, не копаться в себе, не копаться в нем. Не переживать о том, что он думает, что я думаю. Что мне делать со всем этим?..
- Не так. Таблетки я пью, потому что почти четыре года не могу спать самостоятельно. Из-за этого начали появляться тики и нервное. Другого выхода нет. Терапия ничего не дала. Но да иногда ночью я просыпаюсь и смотрю в потолок и спрашиваю себя, насколько это было плохо, что он решил найти хоть какую-то девушку, лишь бы забыть обо мне?
Его глаза стали злыми и острыми.
- Какую-то? Так ты думаешь о Кристин?
- Да, я так думаю, и я ненавижу ее. Она украла у меня тебя.
Я отвернулась. Слова были горячими и обжигали горло, но вырывались оттуда и превращались в… во что-то плохое, коричневое и не шоколадное. Когда ты это произносишь ночами про себя, репетируя гневную тираду, – это одно, а когда ты выпаливаешь в запале это вслух – совсем другое.
- Ах, простите, что я никогда не был твоим.
- Это было больно сейчас, - я втянула воздух в себя. Слезы были где-то там. В миллиметре от того, чтобы выплеснуться на него сплошным потоком обиды. Как он может так говорить? Словно это я пришла к нему со своими чувствами и теперь пытаюсь заставить принять его их? Он молчал.
- Почему ты не поговорил со мной?.. – сдавленным шепотом проговорила я, качая головой. Мне не хотелось, чтобы он видел мои слезы. Последнее оружие женщины - так он часто говорил. Но оружие ли в моем случае?
- А ты этого хотела?
- Я думала об этом постоянно. Что если бы я не испугалась этих перемен? Что если бы я согласилась? Знаешь, как больно терять тебя?
- Думаешь, не знаю? Я столько лет провел, чувствуя себя виноватым за то, что позволил лишнего. Что я обидел тебя. Что если бы я тогда снова сдержался, то тогда все оставалось бы таким же, как и раньше. Я все испортил, и теперь мы…
Алекс махнул рукой, отворачиваясь.
- Да, мы никто друг другу. Уже не друзья, но кто? Кто я для тебя?
- Я тебе нравлюсь? – Его губы были плотно сжаты, а сам он напряжен словно сжатая пружина, - Ты хоть раз смотрела на меня как на мужчину?
- А что у меня был выбор после того вечера?
- Не знаю. Выбор есть всегда.
- Не было - ответ. Не было. Я смотрела на тебя и не понимала, что происходит. Как мой лучший друг превратился в парня, который мне нравился.
- Нравился? Я тебе нравился? Ты избегала меня, ты пряталась, у тебя глаза были распухшими от слез?
- Ты серьезно считаешь, что я просто пождала бы плечами и для меня ничего не изменилось?.. Ты был самым дорогим, что у меня было. И когда ты меня поцеловал, ты все изменил. А когда я обдумала и пришла с ответом, ты махнул на меня рукой. Мол спасибо, проехали, живи с этим как-то сама дальше.
Снова молчание. Адреналин стал спадать. Слезы тоже отступили куда-то на второй план.
- Когда ты понял?
- Понял что?
- Понял, что я не просто сестра твоего друга. Не просто та, кто живет по соседству. Кто-то больший для тебя?
- Не знаю точно. Но помню, что мы тогда пошли на море… ну помнишь ту совместную поездку с Дикенсами? Так вот… Ты была в том черном купальнике, и парни все время вертелись вокруг тебя. И когда я услышал, как они говорят о тебе. Красивая, ну и фигура, а глаза, а может пригласить ее куда-нибудь? Я посмотрела на тебя другими глазами. Я подумал, кто она и почему я никогда не видел ее раньше, а потом... Потом просто как-то само закрутилось.
- И ты решил признаться мне?