— Антифашист! Антифашист! — пробормотал он и виновато отошел в сторону.
«Гитлеровские вояки начинают лупить друг друга. Это — признак неплохой. Они должны знать о судьбе капитана Телегина», — подумал Мельников и спросил об этом у поднимавшегося с пола немецкого офицера.
— О, капитен, капитен! О, ком, ком! — облегченно заговорил уже совсем другим тоном офицер.
Пленный офицер привел к почти сгоревшему сараю. Там, придавленный толстыми балками, среди одиннадцати сгоревших немецких солдат, лицом к земле лежал гвардии капитан, Григорий Георгиевич Телегин. Его узнали по почти нетронутому огнем лицу и пистолету, в котором не было ни одного патрона.
На допросе пленный офицер рассказал более подробно. Перепуганные эсэсовцы, опасаясь, забежали в темный сарай, где лежали шесть человек своих же раненых. Неожиданно сюда ворвался русский танкист и с ходу уложил из пистолета троих.
В убийстве Телегина эсэсовец так и не признался. Остальные пленные подтвердили, что именно офицер пристрелил нашего капитана и поджег сарай.
К бездыханному телу Телегина подошел майор Платицын. Он сиял свой танкошлем и, переполненный скорбью, задумался. В 1938 году они вместе окончили с отличием Саратовское танковое училище. Два года вместе били фашистов, были неразлучными друзьями. Радость и горе делили пополам.
— Прощай, боевой друг. Мы за тебя отомстим фашистам, — глухо произнес майор. И по его щекам потекли крупные слезы.
— Погибших героев похороним в Новгородском Кремле, — сказал начальник политотдела Жибрик.
Итак, пал еще один крупный опорный пункт гитлеровцев. Когда совсем рассвело, перед глазами открылась мрачная картина. Поле боя изрыто разрывами, исполосовано танковыми гусеницами. Всюду валялись распластавшиеся эсэсовцы. Вся десятикилометровая дорога от Изери до Видогощи была забита исковерканной техникой, брошенным оружием. А сколько было в машинах вещей, награбленных гитлеровцами в Новгороде! Чего только не было там в кожаных чемоданах и тюках.
После боев за Кшентицы фронтовая газета опубликовала стихотворение журналиста Павла Шубина «Гвардейцы». Вот некоторые строки:
Наши потери в танках и личном составе были незначительны. Отличившиеся в боях танкисты и автоматчики награждены орденами и медалями. Командиру первого танкового батальона майору Владимиру Васильевичу Платицыну, командирам рот — капитану Владимиру Григорьевичу Литвинову (посмертно), капитану Григорию Георгиевичу Телегину (посмертно) и командиру танка младшему лейтенанту Николаю Николаевичу Томашевичу присвоено звание Героя Советского Союза.
Составляя передовой отряд армии, бригада после непродолжительной остановки для осмотра и заправки танков продолжала преследовать отступающего противника. Двигались по бездорожью: лесам, болотам и полям — в глубокий тыл гитлеровцев. Мастерски действуя вместе с танковым десантом, передовые части внезапно появлялись там, где враг их не ожидал. Удары наносили быстрые и ошеломляющие.
Противник готовился к встрече на дорогах, а бригада по бездорожью вдруг появлялась в глубоком тылу, перерезала коммуникации, наводила страх, ужасы и панику, громила застигнутые врасплох части противника.
Впереди и по флангам, на определенном удалении, шла наша разведка, возглавляемая капитаном Урсовым. Впереди главных сил, как правило, ехали замкомбрига подполковник Д. Е. Клепко и начальник политотдела подполковник Жибрик с командиром батальона Платицыным. Проехав около двадцати километров, капитан Урсов доложил:
— Товарищ генерал, навстречу со стороны Острова идет противник с противотанковыми ружьями.
— Сколько единиц? — быстро разворачивая карту, спросил комбриг.
— Насчитали двадцать ПТР.
«Примерно рота», — подумал комбриг. К его танку подошли комбаты.
— Так… где мы находимся, товарищ Платицын? — взглянув на комбата, проговорил ом и повел рукой по карте. Видимо, генерал решил проверить, как ориентируется тот. Но майор Платицын в этом деле всегда был на высоте. Кроме того, до войны он несколько лет служил в этой местности. Потому знал ее характер, рельеф.