Нервы ни к черту. Тут в пору плакать, а я ржу, но я ж не девка, чтобы реветь, так что я поржу лучше. Слезами горю все равно не поможешь, хотя и ржачем, собственно, тоже, но это хоть приятнее нытья.
В общем, у меня началась самая настоящая истерика. Я смеялся до слез, чувствуя, как мне плохо и тошно внутри, мысли разрывают голову, а воспоминания лишь услужливо помогают им в этом. Мне так мерзко, противно, отстойно и даже страшно представить, что теперь будет.
Приятное, легкое опустошение накатило так же внезапно, как и начался этот непонятный срыв, и я обмяк, уткнувшись лбом в зеркало и закрывая глаза, все еще подрагивая всем телом и слыша, как китайские студенты покидают кабинеты и спускаются по лестнице в холл. Стало немного легче, словно пришло какое-то смирение, что изменить-то все равно случившееся нельзя, и, отстранившись от зеркала, я снова взглянул на него. Губы четким контуром покраснели и припухли.. Черт, сейчас же нас запалят все! Как так можно? Как не обращать внимания на мнение других? Я же общаюсь с этими людьми, так что..
Да они же так и так обсирают меня за спиной.. Со мной они милые и улыбчивые, а стоит уйти, так, наверное, обсуждают, что я творю в постели. Ага.. с мужиками, я же типа голубой. Мамочки..
В аудиторию я зашел с кирпичным, максимально бесстрастным и невозмутимым, надменным лицом и застыл в дверях, в то время как за нашей партой уже преспокойно сидел Чмостер. Он с кем-то увлеченно базарил по телефону по-китайски, и сейчас я даже пытался подслушивать. Что-то говорил про пиво, а потом согласился сегодня куда-то прийти. Фу, слышать это слово не могу.. Это просто ужас, я словно заново пережил вчерашнее утро и мое убийственное похмелье, после которого я до сих пор не могу отойти. И я жутко хочу в столовку, эти два дня я ем настолько мало, что желудок скручивает в морской узел. Да так скоро на мне будут болтаться даже самые узкие вещи!
Я вздрогнул от нервной дрожи, неразрывной вереницей пробежавшейся по моему телу, поэтому поспешно отвернулся от чмища и взглянул на доску, где красивым каллиграфическим почерком было выведено: «我爱你，中国» «Я люблю тебя, Китай». Хмыкнув, я подошел, взял мел и рядом написал своей корявой рукой: «我爱你，美国» «Я люблю тебя, Америка».
За спиной сразу послышались смешки и одобрительный свист с аплодисментами, и я, усмехнувшись, развернулся и с беспечной улыбкой, которая стоила мне очень многого, направился к парте Стива, где он с Дэйвом и впереди сидящим Люком опять что-то бурно обсуждал.
– Ты где был? – тут же спросил меня он, а я максимально ненавязчиво повыше подтянул ворот, чувствуя себя крайне неуютно и сконфуженно.
Где был.. с Фостером в туалете целовался. Где мне еще быть..
– Да меня все-то воротит после гулянки, на улицу ходил, – я слабо махнул рукой и слегка улыбнулся, видя, что Стив хохотнул, а Дэйв хмыкнул, покачав головой.
– Ну, ты, как всегда! – воскликнул Браун, указав рукой в сторону доски, и я недоуменно вскинул бровь.
– А к нам тут какой-то великий каллиграф приходил, имя я забыл уже! Так это он нам показывал, как писать надо! А ты.. – Люк громко хлопнул ладонями по парте, а потом, хохоча, снова посмотрел на мой корявый почерк.
Вернулся на свое место я только со звонком с перерыва, нехотя сел на стул и все же покосился на своего косичкоголового соседа. Блин.. жутко неловко. Его губы тоже заметно припухли, как у меня, и я же сам поцеловал его, когда он уже от меня отстранился. Черт!
Фостер задумчиво взглянул на меня и вдруг одарил каким-то словно беззлобным прищуром, а уголки губ при этом дрогнули в легкой умильной улыбке, от которой я поспешно отвернулся, принимаясь записывать в блокнот то, что мне совершенно не было нужно, а он молчал. Походу, планы я составляю так же шикарно, как и Сара. Своим поцелуем я же сделал только хуже – теперь он вообще от меня не отлипнет, когда я сам подался навстречу.. Я шумно сглотнул, с обреченностью понимая, что, походу, попал.
Честно. Мне было намного легче, так как за весь урок мы не обмолвились и словом. На нас оборачивался Майк, косился на Фостера, потом на меня и отворачивался обратно, а сам я сидел и разглядывал одногруппников, занятых своими делами, но в большинстве своем учебой. Это только я обленился, делаю очень мало, но зато больше воспринимаю на слух, что тоже неплохо.. Иногда они смотрели на меня в ответ и реагировали на мой взгляд неодинаково.
Кто же распустил слух? Роуз притихла и вообще со мной не разговаривает, хотя общались-то мы только во время конкурсов и чуть-чуть в Пекине. Энн сегодня не пришла, говорят, они беспалевно шляются по городу, но если узнает Уайт, ей и ее подельникам попадет. Кто же? Вот кто? Это мог сделать кто угодно!
Только в конце второй пары, когда прозвенел звонок, и Фостер только что скрылся за дверью, я случайно заметил в своем блокноте надпись, от которой у меня расширились глаза, и мое любопытство вспыхнуло ярким пламенем. В этот раз на полстраницы красовались объемно и четко прорисованные буквы: ВВ. Ну, все, если это очередная жесть вроде «симпатичной попки», я его уничтожу!
Я тут же достал телефон, принимаясь торопливо печатать в китайской поисковой системе «Байду» свой запрос латинскими буквами через транскрипцию: «Что такое ВВ». Я понятия не имел, как с моего телефона можно вводить иероглифы для запроса, так что приходилось делать так. Само исправится на иероглифы все равно.
Народ уже постепенно покидал аудиторию, один я копался в поисках истины, но потом, все же побросав свои немногочисленные вещи в сумку, я тоже отправился на выход, чтобы староста могла закрыть кабинет, а сам снова уткнулся в телефон и вскоре завопил на весь коридор:
– Ну, тварь, берегись еще у меня!
Я тут же достал блокнот обратно и пролистал все остальные страницы, чтобы убедиться, что эта надпись была единственной, и, к счастью, так оно и было.
Буквы, как и в прошлый раз, обозначали сразу несколько понятий. Первое кратко гласило «милый», от чего я брезгливо скривил нос. Фу, как слащаво, но это было еще не все. Говнюк, по любой, имел в виду второе значение, которое сокращалось от слова 宝贝 баобэй, что позаимствовано из английского для передачи уже знакомой мне «детки». Вот гаденыш, еще и сидел тихо и смирно, жаль, что я сразу не заметил! Наверное, терпеливо ждал моей реакции, так как иногда я видел, как он косится на мой блокнот и едва заметно давит лыбу.
В столовку я пошел в компании девчонок, которые начали меня доставать, даже те, с кем я особо и не общался, только лишь на уровне привет-пока. Они не задавали лишних вопросов, но я чувствовал, как они намекают некоторыми фразами на мою нестандартную ориентацию. От этого мне вообще стало стремно, и тогда я во всеуслышание строго и нервно заявил, то есть, в компании шестерых человек, что тот, кто распускает поганые сплетни – полнейшее ничтожество, а я натуральный от и до. Ну, не считая Фостера и его пальцев, побывавших внутри меня. Об этом я, естественно, умолчал.
Кто-то задумался над моими словами, кто-то недоверчиво ухмыльнулся, так как их, похоже, предупредили, что я могу отнекиваться в случае чего. Бетани только и Джесс сказали, что не верят в мое гейство. Ну, и на том, как говорится, спасибо.
В столовой с голодухи я расправился со своим обедом очень реактивно и, смакуя недавние лакомства, принялся смотреть по сторонам. Удивительно, но я видел знакомые китайские лица. Я видел и Лэй Фэна, который радостно помахал мне рукой и одарил широченной улыбкой. Круто быть знаменитостью. Уж это я знаю точно.
Вдруг мой взгляд наткнулся на знакомый затылок с черными рядами брейдов, и мои кулаки сжались буквально на автомате. Стоит ли мне поднимать эту тему? Но это уже второй случай, а тревогу бить надо только при третьем. Первый – случайность, второй – совпадение, третий – намеки на пиздец, но какие тут могут быть совпадения?! Это вам не жопы в чужих блокнотах рисовать!