Два стона одновременно сорвались с наших губ, слившихся в поцелуе, и вскоре я почувствовал, как ловкий язык Тома толкнулся внутрь моего рта, настойчиво раздвинув мои все еще податливые губы. Поколебавшись немного, я все же впустил его, а сам уже начал стремительно возбуждаться, за что мне опять было смертельно стыдно. Не сдержавшись, я снова простонал и даже обхватил его лицо своими холодными ладонями, тут же получая от его горячей кожи приятное, согревающее тепло, так как Фостер, видимо, был одет теплее меня. Его настойчивые касания принялись скользить по моей спине, так и норовя пробраться под одежду, чего я предательски хотел, но просить бы все равно не осмелился.
В то же время я хотел уже отстраниться, разорвать этот неправильный, запретный поцелуй, но Том прижимал меня к себе еще ближе, не собираясь отпускать, а сумка с ифу резко съехала с моего плеча на локоть. Меня просто вело от всего происходящего, губы приятно жгло, и я все еще искал в себе силы остановиться. Под кожей покалывало, и легкая дрожь волнения проходила по всему телу, затрагивая каждый миллиметр, и эти ласки просто невозможно кружили мне голову. Как я докатился до такого.. Эта неделя для меня стала самой кошмарной в моей жизни, потому что все перевернулось с ног на голову.
– А на сцене ты.. смотрелся очень.. сексуально, – жарко прошептал Фостер, практически не отстраняясь от моих губ, а обжигая своим страстным дыханием.
Я тут же дернулся назад, но он вдруг запустил пальцы в мои волосы и снова резко и даже грубо с глухим рычанием завладел моим ртом, властно притягивая обратно за затылок.
Я опять безумственно засмущался, едва успев сделать вдох прохладного вечернего воздуха перед тем, как слиться с Томом в новом поцелуе, который ощущался теперь совершенно другим. У меня даже упоительно закружилась голова от его неожиданного напора после всей той нежности, а перед закрытыми глазами плясали разноцветные кляксы. Я снова пробовал на вкус его губы, и сегодня они слегка отдавали сигаретами, а мою голову просто разрывало от роя мыслей.
Сексуально.. Мне, конечно, много чего наговорили после концерта, но так.. еще не комментировал никто, и его словам есть очень даже ощутимое подтверждение, упирающееся ровно в мой пах.. Нет, хватит с меня!
– Все, п..пусти!
Я кое-как отнял у Фостера свои истерзанные его поцелуями губы и, растерянно глядя куда-то вниз, отстранился от него. Лицо сейчас просто сгорит от волнения и стыда, не могу я смотреть на него после всего этого, и в паху все болезненно свело судорогами и спазмами желания. Жарко, страстно, горячо, волнительно и.. запретно.
– И теперь верни мне телефон, – я кое-как заставлял свой голос не дрожать, потому что был возбужден до предела, и мне хотелось поскорее оказаться в своей комнате, подальше от всех и в первую очередь от него.
Я кое-как перевел дыхание, сердце все еще тщетно пыталось выскочить из моей груди, и я только сейчас заметил, что, так распалив, Фостер умудрился меня согреть, и у меня даже руки сейчас были почти теплыми. Все, теперь это точно было в последний раз, я и так зашел слишком далеко..
Чмырь вдруг хмыкнул, а потом поднял мое лицо за подбородок и, облизнувшись и быстро поджав слегка улыбающиеся губы, проговорил:
– Ээ.. Билл, вообще-то я за твой телефон хотел другое.
Услышав это, я вмиг остолбенел, просто не поверив своим ушам. К..как это, другое? А как же..
Я нервно засмеялся и дернул головой, избавляясь от его пальцев, удерживающих меня. Ну, нет, такая хрень ему так просто не пройдет, он чересчур наглеет!
– Ничего не хочу слышать, отдай немедленно! – я поспешно выпутался из его объятий, тут же шагнув назад, а в голове разрастался невероятный пожар, разрушающий все на своем пути.
– Ты не дал мне даже договорить вообще-то! – беззаботно смеясь, ответил Фостер, явно не собираясь мне уступать даже после случившегося. – И мне понравилось, как ты на меня набросился.. – томно прошептал он и снова стал ко мне приближаться, но я вовремя отскочил от него на два шага назад.
– Тварь.. Но почему ты тогда не остановил меня, идиот?!
– Пфф.. Ты слышишь, что говоришь? – самодовольно проговорил Фостер, снова откинувшись на каменную стену площадки, а меня рвало в клочья все сильнее разрастающееся острыми побегами бешенство.
Черт! Я сам загнал себя в эти чертовы сети! Выходит, я зря его целовал?
Осознав это, я снова почувствовал себя оскорбленным и обманутым и старался не думать о том, что чмище был прав: я не дал ему озвучить его требования, а сам полез к нему. И он бы ни за что не оттолкнул меня, я еще и спрашиваю всякую чушь..
– Фостер, не испытывай мое терпение! – воскликнул я, сжав кулаки, которые в любую секунду могли впечататься ему в мерзкую харю. – Я больше не буду ничего делать, так что выполняй свою часть!
– Я отдам его тебе завтра, – вдруг ответил Фостер и с явным удовольствием облизнул припухшие губы, после чего я тут же отвел от них взгляд и стиснул зубы. – Когда будем возвращаться из города.
– Что-о? – пораженно вскричал я, взмахнув руками, а потом вдруг услышал, как кто-то зашел в нашу общагу, негромко хлопнув дверью. Блин, мне тоже пора идти.. сбор уже начинается. – Иди ты в жопу, Фостер!
– Надо было сначала слушать. Сам виноват, – вынес вердикт ушлепок и резко схватил меня за руку, притягивая к себе и обнимая, а потом к моей шее с жадным рычанием нагло прижались его губы, тут же засасывая и кусая кожу. – Ммм! – довольно мычал он, впиваясь в нее губами и тем самым заставляя меня шумно выдохнуть и зажмуриться, но уже в следующий миг я начал вырываться.
– Н..не трогай меня, мразина! – истошно взревел я и, насилу отодрав его от себя, влепил потерявшему всякий стыд Фостеру мощную пощечину.
В нее я вложил практически максимум своих сил, после чего быстрым шагом рванул к общежитию, отчаянно прижимая ладонь к новому засосу, который, сто процентов, теперь у меня есть. И ведь ему хватило всего нескольких жалких секунд и моих резких брыканий, чтобы наградить им мою многострадальную шею.
Прицепился же ко мне этот клещ! И как от него отделаться, я теперь вообще не знаю.. Убийство – это последняя надежда, но отвечать за него я не хочу! Что же я наделал.. И в том, что мне понравилось его целовать, тоже в какой-то степени моя вина.
«Ты бы ничего не стал делать, если бы тебе не нравилось», говорил мне однажды Стив, когда меня красили девчонки в нашей ванной, и сейчас я осознавал на всю сотню процентов, как он был прав.
Нервно вдавливая подошвы в ступеньки, я поднялся по лестнице и молча встал на свое место около хмурого Майка, но отвечать на его осуждающий взгляд я не стал. Планерка уже началась около пяти минут назад, но Уайт пока что не ругался и вообще был в своей комнате, видимо, ожидая, пока все придут.
Я так и не смог утихомирить мое возбужденное состояние и противный стыд за случившееся. Я опять его ударил, а он опять оставил на мне свою отвратительную метку! А если он отвяжется, только когда затащит меня в постель?
При этой убийственной мысли я едва не потерял сознание, но вовремя успел наклониться на стенку, чтобы, в случае чего, падать было не так больно. Нет, я хочу уехать.. Похоже, мне придется менять город, да и университет, чтобы где-то от него загаситься.. Но я не хочу с ним.. Боже!
Вскоре притащился и мудак, на которого я даже не рискнул поднимать свой взгляд, бесцельно уставившись в пол, и лишь когда неподалеку недовольно хмыкнул Майк, мне снова стало неловко. Он, наверное, увидел мой новый засос, я вообще теперь выгляжу как первая шалава со всеми этими отметинами..
Я видел лишь широкие джинсы Фостера и кроссовки, выглядывающие из-под них, которые остановились ровно напротив меня у противоположной стены, а меня опять захлестнуло смущение. Потом вышел и Уайт, который после переклички принялся расхваливать певцов, в число которых я не входил, но все равно отругал их за то, что вывозить пришлось солистам, а остальные либо мало старались, либо стеснялись, либо тупо стояли и открывали рот, а в итоге дело дошло до меня.