– Все просто: ты без трусов, потому что ты снял их, – бессовестно и даже как-то философски изрек он в ответ сквозь смачный зевок, а я даже рот раскрыл от такой невообразимой наглости.
– А я не снимал их, – серьезно и уверенно отчеканил я, фыркнув и снова заерзав в попытке выбраться из рук Фостера.
– Может, ты лунатишь? – снова предположил он с наигранным изумлением в голосе, а я шумно выдохнул и еще сильнее поджал ягодицы, почувствовав его пальцы, скользнувшие по ложбинке, куда его вечно так и тянет.
Всегда напрягает, когда он это делает.. А как, точнее, чем он это делал вчера, это вообще без комментариев. От этих бессовестных воспоминаний я тут же вспыхнул, и пульс, похоже, даже заметно участился.
– Я?! – пораженно протянул я, закипая от бесконечного недовольства, и от души пихнул парня в плечо кулаком. – Может, это ты как раз лунатишь? – я ахнул от пробившего меня озарения и, все же отодрав от себя его руки, перебрался на другую сторону кровати, попутно поднимая с пола одеяло. – Если ты лунатишь, Фостер, я с тобой больше спать не буду! – непоколебимо воскликнул я и поспешно закрыл одеялом свою наготу, надувшись, а потом осмотрелся в поиске недостающей вещи.
Еще трахнет меня или убьет и даже не заметит, ну его, нахрен!
– Ладно, где-то около подушки шарь, – прекратив отпираться, сдался Фостер, видимо, испугался моего громкого заявления, грозящего суровым для него ограничением, и я вскоре действительно обнаружил свои боксеры в указанном месте. Наглеж, а я даже ведь не почувствовал!
Он сладко потянулся и подмигнул мне с сонной улыбкой, на что я лишь надменно закатил глаза и поспешно отвернулся, случайно заметив выпирающий бугорок на его боксерах и чувствуя постепенно приливающее к лицу смущение. А с меня, значит, мои стянул!
Достав из-под подушки мобильник, я вскоре посмотрел на время: около шести утра. То есть, я поспал всего около трех часов и сам проснулся? Вскоре заорал будильник Фостера, а когда я собрался вставать и идти на водные процедуры, да я уже опустил ногу на прохладный пол, как меня вдруг остановили.
– Билл, давай полежим еще часок? – завлекающе промурлыкал Фостер, схватив меня за запястье и снова осторожно потянув на себя.
Несколько раз заторможенно хлопнув ресницами, я все же подцепил одеяло и лег обратно, только теперь спиной к Тому, который тут же подтянул меня поближе к себе, расположив на моем животе свою руку.
Отличная так-то мысль пока не вставать, но если я сейчас усну, то, наверное, буду овощем весь день.
Одеялом, словом, пришлось поделиться, а подушкой мне сейчас служил упругий бицепс Фостера. Я просто лежал, а в мою голову стали пробираться различные мысли, крутясь и вертясь, иногда даже не развиваясь до конца, и я просматривал их, словно в каталоге, выбирая, за какую бы мне зацепиться, и какая покажется более привлекательной, но вышло немного наоборот. Воспоминания утянули меня на не очень приятные моменты, и почему-то именно сейчас я испытал сильное и странное желание.. выговориться.
Я хоть уже и изливал душу Стиву по этому поводу, долго сокрушался и переживал, а теперь мне захотелось рассказать и Фостеру. Тем более, однажды он меня уже спрашивал.
Мы молчали, только от окна доносились звуки бурной, гудящей жизни, разрушающие нашу скромную тишину. И вскоре к ним присоединился и мой голос.
– Где-то месяцев девять назад я в ДТП попал, – начал я негромко, положив свою ладонь поверх руки Фостера, которая все еще ненавязчиво поглаживала меня по животу и груди, что говорило еще и о том, что он не спит. – Так, царапины да вмятины, – я глухо хмыкнул, вспоминая все детали, которые практически даже и не стерлись из моей головы. – Я даже не был виноват в случившемся, потому что ехал по правилам, – продолжил я с оттенком печали и тяжело вздохнул.
Том все еще молчал, не перебивая меня, хотя, похоже, и не совсем понимал, с чего это вдруг я начал такой рассказ. Чувствую, что слушает внимательно, потому что его дыхание стало не таким шумным, и пальцы стали рисовать свой невидимый узор на моей коже чуть медленнее.
– Меня подрезал какой-то ублюдок на дорогущей тачке, и я не успел.. В общем, въебался в его зад.
Том, хмыкнув, коснулся поцелуем моего уха, а я поджал губы, скривившись от неистовой злости, когда вспомнил самоуверенную рожу и хамский голос того урода, когда тот подошел к моей дверце и сходу наехал вместе со своими дружками.
– Долго тогда разбирались, и я все ему оплатил.. в тройном размере, – горько улыбнувшись, проговорил я, и Фостер тут же удивленно спросил:
– Ты? – он зашевелился и попытался развернуть меня к себе лицом, чему я не стал сопротивляться. – Ты же сказал, что не виноват.
Я взглянул в его шоколадные глаза и, быстро осмотрев его все еще чуть сонное лицо, устало сомкнул веки. Красивый, гаденыш..
– Какие-то свидетели у него вдруг нашлись, и меня непонятным образом выставили виноватым, – я еще пуще нахмурился, чувствуя, что былая обида до сих пор болезненно колет меня, хоть и времени-то прошло достаточно с того момента. – Это было так унизительно, я же.. – казалось, на меня заново нахлынули уже притупленные эмоции и волнения, что даже сейчас говорить об этом было неприятно, а настроение и вовсе устремилось молнией вниз. – Да че я мог сделать, когда у него связи, деньги.. Он же чертов мажор!
Сперва так ярко вспыхнув, я замолчал, шумно и протяжно выдохнув, а Том ничего не ответил, кажется, начиная понимать смысл всего сказанного. Он ведь такой же, в смысле, по статусу.. и я уже практически поверил, что он другой сам по себе, иначе не подпустил бы его к себе так близко.
– А как его звали? – все же подал голос он, а я усмехнулся и не стал отвечать на его вопрос, просто положил руку на его теплый бок и прижался ближе, соединяясь с ним в объятии.
Хотя какая-то часть памяти все равно настороженно говорила, что и этот тип тоже не так прост, и осторожность бы не помешала, ведь Фостер вполне мог поступить точно так же, будь он тогда на месте того чмыря.
– Ну? Билл..
– Какая разница? – буркнул я, мысленно уже прокрутив то ненавистное имя, и осторожно обвел кончиком пальца его правый сосок на гладкой коже груди. – Ты просто тогда хотел знать, что мне сделали.. ну, те люди, которых я ненавижу, – проговорил я, а сам все думал, крепко зажмурив глаза.
Нет, Том же не такой.. Он, наоборот, решает все мои проблемы. Сам же создает их сначала, конечно, но ведь решает.
– И только я услышал твой хамский голос на собрании, как меня прошибло от ненависти, – вскоре добавил я низко и будто злобно и, как бы опровергая свои слова теперь, ласково погладил ладонью его мускулистую спину, чувствуя, как меня обнимают в ответ. – Ну, ничего я не мог с собой поделать.
– Но я же.. – негромко начал было Фостер, но я его перебил.
– Знаю, именно ты мне ничего не делал, и подтолкнул я тебя тогда совершенно случайно, да и.. – на одном дыхании негромко говорил я и, остановившись, устало вздохнул и снова зевнул, а он легко поцеловал меня в макушку. – Просто слишком уж больно по моей гордости ударили те грабли.
Снова повисло молчание. От воспоминаний стало опять неприятно, и как я ни пытался как-то их глушить все это время, как месяц назад для них появилось новое ежедневное напоминание в лице Фостера. Да ничего уже не сделать, сто лет прошло, да и прошлые разбирательства все равно завершились не в мою пользу. Не честно..
– Скажи мне имя, я бы мог.. – снова заговорил Фостер, как я опять перебил его, из-за чего он даже рассердился, шикнув на меня и больно ущипнув за поясницу.
– Нет! Я просто рассказал, чтобы у тебя был исчерпывающий ответ. Все, тема закрыта! – сказал я несколько грубо и вскоре смягчился, легко целуя его куда-то в район солнечного сплетения, пытаясь отвлечь от этого разговора, который сам же и начал.
Жаль только, что облегчения я от него мало получил, но все равно было приятно, что он опять захотел заступиться. Улыбнувшись, я поднял голову и потянулся к его задумчиво сжатым губам, быстро коснувшись их и захватив своими.
С Фостером мне все-таки хорошо, хоть он наглый и упрямый, как осел, с ним я реально чувствую себя нужным, но вдруг все тупо закончится, когда я позволю ему больше? Вся необходимость во мне разом пропадет. Говорит он сейчас одно, а потом просто почувствует, что я больше нахрен ему не нужен и не интересен, и все. Но это будет в разы неприятнее, чем подстава с машиной, потому что здесь опять на кону моя честь, но уже в прямом смысле. Я и так уже переступил через себя, когда пошел ему навстречу.. и это было очень трудно сделать.