— Если честно, мы из пригорода Осло, это Фрогнер и поэтому Йессхейм был как-то ближе. Та же провинция, что и мы.
— А как ты попал в Рьюкан? — спросил Лотар.
— Тут всё просто. Я очень люблю водить машину и научился это делать ещё в четырнадцать лет. Две подушки под зад, еле дотягиваясь до педалей, но главное, уже едешь сам. А в 34 году, мне уже было девятнадцать, здесь началось строительство завода и очень многим людям требовалось попасть сюда и перевести личные вещи. Двоюродный брат Лангместур помог арендовать грузовичок, который я выкупил уже через год. Буду честным, это был тяжелый год. Пришлось много работать. Каждый день из Осло сюда и обратно, несмотря на все пакости погоды. И, в конце концов, я остался в Рьюкане. Пока меня всё устраивает. Самое главное, я чувствую себя здесь нужным. А что ещё надо?
Логдэ поймал себя на мысли, что он тоже чувствует себя здесь нужным, но только не для них, а для Германии.
Посетители уже начали расходиться, и Хельг предложил выпить по последнему бокалу. Льот принесла пиво и, повернувшись к Лотару, сказала:
— Никогда не видела, чтобы она на кого-нибудь так смотрела.
Он ничего сначала не понял, а Хельг, рассмеявшись, всё объяснил.
— Оглянись назад. Её зовут Ада. Это кошка, которая гуляет сама по себе и иногда заходит сюда, что-нибудь выпросить.
На полу в двух метрах от Лотара сидела дикая кошка (эту породу потом назовут лесной норвежской) и, не отводя взгляда, смотрела на него. Кошка была очень красива. Шерсть с серебряным переливом и темные большие карие глаза.
— Привет, Ада! — сказал Лотар, а она в ответ издала звук, слабо похожий на «мяу».
— Это она с вами поздоровалась, — перевела с кошачьего языка Льот.
Когда Логдэ, попрощавшись, отправился домой, Льот сказала:
— Он хороший человек. Ада пошла его провожать, а она никогда такого не делала. Кошки в людях разбираются.
— Только маленькие, а большие различают людей по вкусу, — сострил Хельг и, увидев осуждающий взгляд Льот, добавил. — Это была шутка, шутка неудачная. Я к вечеру всегда так шучу.
Укладываясь спать, Лотар даже не подозревал, что в какой-то сотне метров, в доме похожем на его, только с зашторенными окнами, через которые свету требовалось много сил, чтобы пробиться, сейчас шел разговор о нём. Он также не знал, что Ада впервые уснула на крыльце его жилища.
Глава 11
Подполье
— Какие новости из Британии? Что говорит наш король? — спросил Йомар Брун.
За столом сидело ещё двое мужчин, один из которых сегодня тайком приехал в Рьюкан из Осло. Его звали Якоб. Будучи работником столичного порта, в мирное время он являлся одним из лидеров профсоюзного движения, а сейчас, собирал всю информацию, которая касалась любой деятельности немецких оккупантов. Имея обширные связи и зная порт, как свои пять пальцев, он без проблем мог собрать любые сведения, правда, не всегда понимая, какие на данный момент важнее. Но чутьё подсказывало — в Веморке происходит что-то особенное. Целый месяц через своего человека на заводе, это и был третий участник разговора, а также хозяин дома, он присматривался к главному инженеру Йомару Бруну. И вот эта встреча состоялась.
— Я слушал по радио выступление короля. Хокон VII сказал, что они теперь будут называться «правительство в изгнании» и призывают весь норвежский народ продолжать борьбу и не сдаваться. В свою очередь, там, в Британии, он будет делать всё возможное, чтобы как можно скорей на норвежской земле снова задул ветер свободы. Честно скажу, речь была очень вдохновенная. Но собрались мы здесь не гимны петь. Йомар Брун, нас очень интересует, что происходит на заводе. Не могу сказать, что англичане проявили к этому большой интерес, но задача мне поставлена. Максимум информации. Вы, как никто, владеете этим.
— Я с гордостью готов служить Норвегии и королю, но мне нужны гарантии, что если тучи надо мной сойдутся, вы поможете покинуть страну и перебраться в Швецию или Англию.
— Конечно, это даже не обсуждается. Я вас внимательно слушаю, Йомар Брун. Постарайтесь поподробнее. Сами понимаете, важна любая мелочь. Заранее извиняюсь, если буду перебивать вас своими вопросами, — и, положив руки на стол, поддавшись чуть вперед, Якоб всем видом показал, что он готов внимательно слушать.
— Ещё до войны, осенью прошлого года немцы хотели заключить с нами контракт на поставку тяжелой воды и предложили хорошую цену. Мы не согласились. Работать на нацистов, значит нарушить нейтралитет. Тяжелая вода в нашем производстве аммиака была побочным продуктом, и мы её использовали только для лабораторных работ. Никаких особенных свойств оксид дейтерия не показал, поэтому вывод здесь только один — немцы знают то, чего не знаем мы. Я много думал об этом, но так и не нашел ответа. Во время оккупации Норвегии, сразу после вторжения, они снова прибыли на завод. Здесь мы уже ничего не решали. Через неделю в Веморк прибыл гарнизон охраны, человек 250–300. Везде были выставлены посты, так что на завод без разрешения не пробежала бы и мышь.