— Якоб, я не хочу переписывать эти чертовы поезда и корабли. Я хочу их пускать на дно и под откос. Можно будет и парочку казарм подорвать. Наша земля должна гореть под их ногами. Что толку от всех этих бумажек?
— Питер, послушай меня внимательно. Я тоже горю желанием отправить на тот свет хоть пару десятков гитлеровцев. Но у нас есть руководство, которое решает, что на данный момент нам делать. Поверь, им виднее. Если они хотят, чтобы мы сейчас были их глазами и ушами здесь, значит так надо. Нам категорически запрещают какие-либо диверсии. Сейчас они ни к чему не приведут, а только ухудшат обстановку, — и, положив руку ему на плечо, Якоб добавил, — придет время и я уверен, мы потопим какое-нибудь их, как ты сказал, чертово судно.
Спустя десять дней в Веморк прибыли рассчитанные Логдэ пластины, и целую неделю он не появлялся в Рьюкане, контролируя полностью их установку. Не только в Берлине, но и здесь уже тоже скучали о нём. Ада несколько раз в день обходила его дом и неизменно ночевала на крыльце. Спрятав нос в сложенные лапы, она не теряла внимание, вслушиваясь в каждый шорох вокруг и вглядываясь в темноту.
После окончание работ по установке, Лотар должен был встретиться с Йозефом Тербовеном. Озадаченность рейхскомиссара сразу передалась Логдэ — в Берлине требовали увеличить производство тяжелой воды.
— Я вижу только один способ, — сказал Лотар, — это удвоить количество электролизных установок с девяти до восемнадцати. На большее мощностей не хватит. В прошлый раз в моём докладе были все требуемые чертежи для их производства.
— Хорошо, я сообщу о твоем предложении в Берлин.
— Герр Тербовен, разрешите один вопрос, — с опаской спросил Лотар, и после молчаливого согласия, продолжил. — А сколько её требуется?
Рейхскомиссар внимательно посмотрел на Лотара и тихо ответил:
— Десять тонн в год.
— Это невозможно. Извините меня за дерзость. Я понимаю, что для фюрера нет такого слова, но не могу обещать того, чего не выполню. При восемнадцати установках, максимально, на что будем способны, это четыре с половиной тонны в год.
Йозеф Тербовен, со скрытыми нотками понимания в голосе, ответил:
— Лотар Логдэ, я ни грамма не сомневаюсь в вашей компетенции, но цифру вы услышали. Возвращайтесь на завод. Желаю удачи.
Выходя из здания парламента, Лотар отчётливо понимал только одно — Веморк станет его домом на несколько лет. Та серьезность, которая была на его лице, прибавила Логдэ годы и не скрылась от зоркого взгляда человека в легкой куртке, который всем своим видом показывал полное безразличие ко всему происходящему, спокойно затягивая сигарету. Машина с Лотаром проехала всего в двух метрах от него и, повернувшись ей вслед, Якоб подумал: «Лотар Логдэ, много бы я сейчас отдал, чтобы узнать, о чём вы там говорили».
Весь обратный путь в Рьюкан Лотар смотрел в окно, не замечая ничего и думая только о Лионе. Как же ей сообщить. Затем, придя к выводу, что времени предостаточно, как-никак, а прошло только полтора месяца, он решил не спешить. Что-нибудь да подвернётся. Надо будет поговорить с Михаэлем Штенцем и, успокоившись, он уснул.
— Где вы живете? — слова водителя разбудили его и, указав, где остановиться, он вышел из машины, направившись к дому. Уже у двери он опять услышал звук слабо похожий на «мяу». «Это она с вами здоровается», — вспомнил Лотар слова Льот и оглянулся. Из-за травы выглядывала Ада.
— Привет, Ада! Пришла в гости, ну заходи.
По-кошачьи грациозно, Ада прыгнула через траву и с гордо поднятым хвостом рысцой побежала в открытую дверь и, как подобает настоящему криминалисту, не спеша, с расстановкой, начала изучать комнаты. Лотар с улыбкой наблюдал за этим процессом. Тумбочка около окна, накрытая сверху куском мягкой материи, привлекла её внимание и, запрыгнув туда, Ада несколько раз покрутилась на одном месте и легла.
— Нашла себе место. Теперь оно твоё, — сказал Лотар, рассматривая большие карие глаза этой маленькой рыси.
Вчера в Осло Логдэ уехал прямо с завода и поэтому велосипед остался там, так, что утром пришлось идти пешком. Ада, как преданный страж шла рядом до самой окраины Рьюкана, а затем исчезла в лесистом склоне ущелья. Хищник вышел на охоту.
То же самое можно было сказать о Якобе. Для него началась своя охота. Второй день у него была дилемма: одна сторона — он нужен здесь в Осло, а другая — Веморк очень далеко и это затрудняет выполнение задания по заводу. Нет, однозначно, он должен быть там, а в столице вместо себя можно оставить Питера. Пусть парень горячий, но зато надёжный и не глупец. А хладнокровие и осторожность в такое время приходит быстро. Это он знал по себе. Естественно этот вопрос мог решить только Йомар Брун, и на следующий день Якоб разговаривал с ним на эту тему.