ДИСТРИКТ ШЕСТОЙ
— Рассел! — визг женщины заставляет меня выронить пакет с кормом.
Кошки с урчанием набрасываются на него, во все стороны летит чешуя и кости.
Я пытаюсь отодвинуть пакет в сторону, но поздно. Я уже спалился.
— Рассел, ты вообще нормальный? — орет Ада Крис, наша “следящая за порядком”. — Дети в приютах голодают, а ты бродяг подкармливаешь? – поставив руки в боки, она прожигает меня ненавидящим взглядом.
— Не думаю, что детей в приютах спасут объедки, — парирую я. — А животные тоже голодают, — я с намеком киваю на пса, из-под спутанной шерсти которого виднеются ребра.
Ада бросается к животным и начинает ногами расшвыривать в стороны еду. Я хватаю ее за руку и оттаскиваю в сторону.
— Не надо! — повышаю голос я. — Они тоже голодают!
Женщина вырывает свою руку и резко разворачивается ко мне. Шагает вперед, ее грузное тело нависает надо мной, но я стою на месте, смело смотря прямо ей в глаза.
Интересно, она знает, что такое голод?
— Мальчиишка! — она заносит руку, но мой верный Джим (тот самый худющий пес) кидается вперед. Его зубы щелкают в опасной близости от ее ступни.
К счастью, я вовремя успел отогнать его в сторону.
Ада прерывисто дышит, щеки покрылись пятнами:
— Я надеюсь, ты меня понял... — шипит она, и развернувшись и задев меня подолом юбки, уходит.
А я все равно буду кормить несчастных бродяг.
— Грейс Джирон! — провозглашает капитолийка, помахивая узенькой бумажкой.
Я настолько отрешился от всего происходящего, что поднимаю голову, когда девушка уже на сцене. У нее светлые кудряшки, короткая стрижка и карие глаза. Но я не успеваю поймать выражение ее лица, когда распорядительница уже громко произносит:
— Рассел Керм!
Сердце замирает, где-то в глубине появляется предательская дрожь. Но, справившись с собой, я поднимаюсь на сцену, слегка запнувшись на ступеньке.
Становлюсь в самый центр. Простите, мои четвероногие друзья, я оставляю вас без защиты...
ДИСТРИКТ СЕДЬМОЙ
Я опускаю топор.
— Томас, я передохну!
Наш босс кивает. Я аккуратно оставляю инструмент на пне. Меня зовут Мэтт, я работаю на лесопилке. На самом деле, мне кажется, я рожден для этой работы. Топор идеально ложится в руку, а затем опускается точно в нужное место, словно мои руки сами знают, что делать.
Подхожу к колонке, опускаю рычаг. Вода с привкусом железа приятно освежает. Я лью ее на ладони и хлопаю по щекам. Обожаю передышки.
Какой-то звук привлекает мое внимание. Я обхожу колонку и останавливаюсь.
Прижавшись спиной к железу, сидит маленькая девочка. На вид ей лет 12. Худенькие ручонки обтянули колени, светлые кудряшки полностью накрыли лицо.
— Эй! — я слегка трясу ее за плечо. — Что случилось?
Девчушка вскидывает голову. По ее щекам потоком катятся слезы.
— Что случилось? — повторяю я.
Голубые глаза девчонки становятся прозрачными, а взгляд — отрешенным.
— Меня выбрали, — ее голос неожиданно глухой и медленный. Как у какого-то экстрасенса.
— Не говори глупости, — мягко произношу я. — Не факт, что это окажешься именно ты.
Она окидывает меня взглядом с ног до головы. Что-то в глубине ее зрачков меня пугает:
— Тебя тоже выберут.
По спине пробегают мурашки. Это ничего не доказывает. В нашем дистрикте много кандидатов.
— Все будет хорошо, — произношу я, стараясь убедить в этом самого себя.
Она смотрит недоверчиво. Я пытаюсь коснуться ее колен, но та отстраняется.
Я привстаю, но девчонка внезапно кидается ко мне и крепко обнимает, тесно прижавшись. Я слегка покачиваю ее хрупкое тельце и глажу по спутанным волосам.
— Все будет хорошо, я обещаю.
— Наш первый трибут — Клер Андерсон!
Она выходит из толпы бледная, с паникой в глазах. Возле сцены ноги девочки подкашиваются, но распорядитель вовремя затаскивает ее на сцену.
Взгляд девочки находит меня. Я невольно поеживаюсь.
Ты обещал.
Пока распорядитель роется в стеклянном шаре, я чувствую, что меня охватывает страх.
Тебя тоже выберут.
— Мэтт Трескотт!
Шагаю к сцене и становлюсь рядом с девочкой.
Я предупреждала, — ясно читается в ее взгляде.
Замечаю дрожь и, повинуясь странному порыву, сжимаю ее пальцы.
Прости, малыш, я тебя подвел. Но больше я тебя не подведу, обещаю.
Эта наивная душа не должна погибнуть.
ДИСТРИКТ ВОСЬМОЙ
— Смена! — провозглашает начальница.
Я кое-как выбираюсь из-за станка. Спина одеревенела, ноги вообще отказываются работать. Делаю пару наклонов в стороны, пару поворотов корпусом, разминаю затекшие ноги.
Ненавижу ткацкие станки. Этим должны девочки заниматься!
Должны девочки, но только не в нашем дистрикте.
С облегчением достаю из кармана сверток с бутербродами. После напряженного рабочего дня колбаса кажется невероятно вкусной.
— Эй, Ланс! Не поделишься? — знакомый голос отвлекает меня от перекуса.
Я тяжело вздыхаю. Еды, конечно, мало, но у Син ее еще меньше.
Насколько я знаю, худенькая Син бомжует. Жить в приюте она отказывается, а когда случается облава миротворцев, ночует у кого-то из нас. Пару раз даже ко мне прибегала.
Ест Син, роясь в мусорных бачках. Мне всегда было безумно жалко эту девушку.
— Конечно, держи, — я протягиваю ей бутерброд.
Глаза девушки вспыхивают, когда видят еду, лежащую в моей руке, но она косится на меня:
— А как же ты? – спрашивает она, обеспокоенно переводя взгляд на меня. Ее медовые глаза буквально заглядывают мне в душу.
— У меня полно еды, — отмахиваюсь я, снова протягивая бутерброд, прося взять.
Син упрямо качает головой, взяв бутерброд из моих рук.
— Нет. Только так, — она разламывает еду пополам и протягивает одну из частей мне.
А у нее определенно есть сила духа!
— Хорошо, — я пожимаю плечами и вонзаю зубы в колбасу. Киваю на место рядом с собой и Син, надкусив бутерброд, плюхается рядом. Она жует, с улыбкой поглядывая на меня.
— Итак, девушка-трибут от восьмого дистрикта — Сильвия Дест!
Сильвия Дест? Что-то в этом словосочетании кажется мне знакомым. Я верчу головой в поисках названной и, не найдя в толпе, снова перевожу взгляд на сцену и вздрагиваю. На сцене стоит Син.
В ее взгляде — боль и вызов.
Я невольно моргаю, стараясь прогнать туман в глазах.
— Ланс Стонер!
Этого я не ожидал. Честно, я до последней секунды не думал, что меня выберут.
Поднимаюсь на сцену. Пожимаю протянутую ладонь Син.
Я даже не знал, что ее зовут Сильвия.
ДИСТРИКТ ДЕВЯТЫЙ
— Дизз? — директор нашего приюта садится на кровать рядом со мной. Мальчишки из нашей комнаты отрываются от своих занятий и переключают все внимание на эту женщину.
Я невольно поеживаюсь. Наверняка после отбоя опять будут свирепо бить, накрыв одеялом. Действуют грамотно, не оставляя на теле никаких синяков. Уж что-что, а бить в нашем приюте умеют.
Почему? Просто наш директор уделяет мне, по их мнению, слишком много внимания.
— Да, миссис Хоптер? — отзываюсь я, не отрываясь от книги. Чтение — мое самое любимое занятие. Только книги помогают мне забыть о несправедливостях этого мира. Их, конечно, сложно добывать. Приходится рыться в мусорках или просить старших мальчишек украсть для меня их. Но зато они помогают мне держаться.
— Ты не должен отчаиваться, — мягко произносит директор, кладя руку на моей плечо. Я поднимаю на нее взгляд, отрываясь от чтения.
Отчаиваться? Я не отчаиваюсь уже с тех пор, как три года назад потерял родителей.
Судя по всему, директор что-то читает в моем взгляде, потому что встает и направляется к Дику, который спит напротив меня. Поправляет одеяло...
Садится в кресло:
— Мальчики, по поводу сегодняшней Жатвы... — тихо начинает она.
Наша директриса очень добрая. Даже удивительно, что она заведует приютом. Или просто мне повезло, что я попал в уникальный приют?