Глава 4 – Лу
Залетаю в свою комнату, плюхаюсь на колени у на половину разобранного чемодана и, не заботясь больше о сохранности вещей в приемлемом для носки виде, перерываю все его содержимое в поисках зарядки для телефона, который отключился еще вчера по дороге к дому Сарычева и о котором я напрочь забыла. Вплоть до настоящего момента.
Подумать только! Через стенку с нами живет какая-то чокнутая, а Сарычев, вместо того чтобы принимать меры подыгрывает ей и делает вид что все нормально! И от меня требует того же!
Ну уж нет!
Да где же эта чертова зарядка?
В руку впивается острая пружина простенького скетчбука. Втягиваю сквозь зубы воздух и собираюсь откинуть его куда подальше, но передумывая кладу рядом. Следом достаю линеры, торчащие из-под розовой футболки, а под ними наконец замечаю заветный проводок.
Ставлю телефон заряжаться, пока не включая, а сама сажусь на пол, опираясь спиной о кровать. Достаю черный маркет и открываю скетчбук. На секунду зависаю над чистым листом и выдохнув, отпускаю все свои чувства на волю, доверяя их бумаге.
Не задумываюсь о том, что рисую, линии возникают словно сами собой, соединяясь воедино и превращаясь в неожиданный для меня набросок колоритной дамы в причудливом брючном костюме, с миленькой шляпкой вуалью и… тростью.
– Ну здравствуйте, Тамара Георгиевна. А вам идёт, – фыркаю от смеха и все же отбрасывая скетчбук в сторону. Телефон уже наверняка зарядился.
Включаю и он тут же взрывается миллионом уведомлений о сообщениях и пропущенных звонках. Папа, мама, Анна, Наташка…
При взгляде на последнее имя, досадливо морщу нос, вспоминаю наш недавний разговор с подругой. С той самой, с которой мы собирались вместе снимать квартиру. Нет, конечно, Наташка не виновата в том, что ее планы так круто изменились и вместо меня, она решила съехаться со своим парнем. Я за нее очень-очень рада, но… мне от этого все равно не легче.
После нее я звонила еще парочке друзей, но у каждого из них были свои сверхважные дела, никак не предполагающие приют беглянок.
А может быть они просто опасались моего разгневанного отца. Такой вариант тоже был вполне вероятен.
Погипнотизировав телефон еще с минуту, я все же жму на вызов, оставив свое важное дело на потом.
– Луиза! – в динамике звучит взволнованный голос. – Где ты? С тобой все хорошо?
– Привет, мам. Да, я в норме.
– Что произошло? Что ты опять натворила, Луиза? Отец рвет и мечет. Мне пришлось отменить важную встречу с клиентом и ужин с Мари, чтобы вернуться домой, – теперь в ее голосе слышится разочарование наполовину с раздражением.
И я бы, наверное, даже устыдилась, если бы ее клиентом не была очередная глуповатая моделька, которая не в состоянии самостоятельно без юриста прочитать очередной типовой контракт. А ужины с кузиной Мари, на которых они с мамой обсуждали последние сплетни об их общих знакомых, не случались в каждую мамину командировку в Париж. Ну то есть стабильно раз в десять дней.
– Мне жаль, – говорю я на автомате.
– Если тебе действительно жаль, перестань дурачиться и возвращайся домой. Не своди отца с ума.
«Не своди отца с ума». Иногда мне кажется, что это единственное, что ее по-настоящему волнует.
– Я не могу, мам. Я хочу заниматься тем, что люблю, а не тем, что вы мне навязали. Я хочу сама принимать решения.
– Если бы ты всегда делала что хотела, и самостоятельно принимала решения, то давно бы уже была Дусей, – недовольно фыркает мама, припоминая мне давнюю историю с желанием сменить имя при получении паспорта.
Ее тогда очень задело мое решение. Ведь Луизой назвала меня именно она, в честь какой-то своей французской прапрабабки, родством с которой страшно гордилась. Папе не нравилось ни мое имя, ни мамина тяга к французским корням, но он уступил. Правда полным именем называл меня крайне редко. В основном, когда очень сердился. В остальное же время я была Лизой, Изой, Лулой, Лу и прочими производными.
Эта его неприязнь невольно передалась и мне. Так что я действительно готова была поменять ненавистную «Луизу» на любое другое имя. Даже самое дурацкое.
Пока снова не вмешался отец и не расставил все на свои места.
– Евдокия – красивое имя, – упрямо заявляю я.
– Нет, это бесполезно. Какая же ты упертая! Вся в отца.
– И я люблю тебя, мам.
– Ох, Луиза… - надломлено стонет мама, - Ну скажи хотя бы, где ты?
– Все, мам. Мне пора, – сворачиваю я разговор, рискующий зайти на второй круг причитаний и уговоров, и чувствуя вселенскую усталость.