– Нравится? – лукаво интересуюсь я, приподнимая футболку чуть выше, а пояс штанов, наоборот оттягиваю ниже, чтобы Сарычеву было удобнее рассмотреть небольшую аккуратную штангу из белого золота у меня в пупке.
Моя гордость! Полгода, тщательно скрываемая от родителей.
Сарычев моргает и сглатывает, приводя в движение кадык и мышцы шеи, прежде чем отводит взгляд в сторону, а затем возвращает его обратно ко мне.
– И ты собралась идти в магазин в таком виде? – прочистив горло, скептически уточняет он, игнорируя увиденное.
Даже обидно.
– Да, а что? Что-то не так?
– Ты не успела взять с собой одежду? – продолжает допытываться Сарычев.
– Я взяла с собой одежду. Но только ту, что покупала себе сама.
На карманные деньги, на деньги с подарков на праздники и на те, что совала бабушка в тайне от папы. Это то, что нравится мне самой. То, в чем я чувствую себя уверенно и комфортно.
Конечно, носила я все это «непотребство» не часто. Но мне было приятно знать, что оно у меня есть.
Зато сейчас я могу без лишних проблем позволить себе все, что захочу! Жаль только, что в средствах я, как назло, очень ограничена.
– Это многое объясняет, – ворчливо замечает Сарычев. – Ладно. Идем.
Мы спускаемся во двор, и я невольно начинаю искать глазами его машину. Не знаю точно, на чем он ездит сейчас, но это должна быть как минимум самая понтовая спортивная тачка на этой парковке. Быстро нахожу взглядом именно такую и решительно двигаю к ней.
– Ты куда? – недоумевает Сарычев у меня за спиной. – Магазин же в другой стороне.
– А мы что, пешком?
– Тут всего квартал. Как иначе я еще покажу тебе район? – он снова скользит по мне придирчивым взглядом. – Хотя…
Глава 5 – Лу
– Ну уж нет! Гулять так гулять, – отскакиваю в сторону от машины, чтобы Сарычев не передумал. Он уже и без того кидает в ее сторону тоскливые взгляды. – Ну? Веди.
Сарычев фыркает, бубня что-то себе под нос про наглых мелких пигалиц, но просьбу мою выполняет.
Мы идем через небольшой сквер, за которым тянется ряд всевозможных местечковых магазинчиков и офисов услуг. Среди них для меня выделяется лишь один – художественный. И я мысленно ставлю себе пометку как-нибудь обязательно туда зайти.
По дороге Сарычев показывает мне местные достопримечательности района, весьма сомнительные на мой взгляд, вроде полукруглой скамейки в конце сквера, которую старожилы района отбили у застройщика, планирующего поставить на том месте какие-то абстрактные скульптуры. И дело тут было вовсе не в их жутком виде, а в том, что новая композиция перекрывала бы обзор на ларек с молочкой и караулить свежий привоз стало бы ну совершенно невозможно!
Я кошусь на Сарычева, чтобы убедиться в себе ли он. К чему мне все эти байки про каких-то лихих местных пенсионеров? (Они здесь все немного того, что ли?) Но зависаю на его улыбке, такой искренней, теплой и настоящей, что язвительный комментарий, вертевшийся на языке, так и остается не озвученным.
Похоже, для него это и правда важно, он будто даже немного гордиться этой историй и этими людьми, с которыми, без сомнения, знаком лично.
Поймав мой взгляд, Сарычев осекается на полуслове и становится вновь серьезным, словно спохватившись.
Но уже поздно. Эта улыбка и этот теплый блеск в глазах откладывается в мою личную копилку неизвестных фактов о нем. Вместе с его сногсшибательным торсом, который он за каким-то чертом скрывает. И о котором я вспоминаю совершенно не к месту. Вот уж не ожидала такую подлость от подсознания!
Остальной путь мы преодолеваем в молчании. А уже на подходе к магазину, который оказывается вполне приличным себе супермаркетом крупной сети, Сарычеву кто-то звонит. Он кидает взгляд на экран и, сделав пару шагов в сторону, отвечает на вызов:
– Да? Да. Хорошо. Буду, – лаконично отбивает он и, убирая телефон обратно в карман, обращается уже ко мне: – Придется немного ускориться.
Я лишь пожимаю плечами. Кому надо, тот пусть и ускоряется, а мне и так хорошо.
Мы заходим в внутрь, Сарычев берет тележку и резво проскакивает первый хлебобулочный отдел.
– Эй, ты куда несешься?
– Дальше. Здесь нам ничего не нужно.
Не нужно. Было. А вот сейчас страсть как нужно… чего-нибудь.
– Говори за себя, – цежу сквозь зубы и под пристальным взглядом двигаюсь к стеллажам.
Как назло, глаз ни за что не цепляется, и я беру первые попавшиеся булочки.